Волна исламского террора

Автор: И.Шамир Иудея всегда представлялась мне куском Запада, затерявшимся на Востоке.
Г. Гейне

На Западе пишут слева направо, то есть с Запада на Восток. На Ближнем Востоке, где говорят по-арабски и на иврите, пишут справа налево, то есть с Востока на Запад. Восточные ветры в нашем районе – горячие, веющие из пустыни, иссушают, сжигают, несут песок, в то время как ветры, дующие с Запада, с моря, приносят прохладу, дожди, влагу. Кажется, что в Израиль, находящийся на перекрёстке Запада и Востока, всё положительное приходит с Запада, а всё отрицательное приходит с Востока. В Израиле усиленно дебатируется тема, является ли страна западной по устройству и нравам или восточной. Как всегда, у евреев всё запутано. Запад и Восток слиты здесь в какой-то удивительной и трудно познаваемой смеси. Восточный Запад или Западный Восток – загадка Израиля, но за пределами израильского оазиса противостояние Запада и Востока велико, нефтеопасно и вибрирует между нищетой и богатством, фанатизмом и умеренностью, войной и миром. «Запад есть Запад. Восток есть Восток. И вместе им не сойтись» - писал Р. Киплинг. Запад и Восток сошлись в конфликте за облик цивилизации. Восточное марево, миражи пустыни, ориенталистская фантазия, неторопливая афористичность Востока, западный рационализм, культ личности при демократии, уверенность в правильности своего образа жизни, воинствующий прагматизм сталкиваются во всё уменьшающемся, нагревающемся и человечески сверхплотном пространстве Земли.
Традиционного колониализма уже, кажется, нет. Колонии стали суверенными государствами. Жизнь большинства местного населения в них много хуже, чем при колонизаторах. Ухудшение, кажется, скорее объясняется коррупцией, насилием и отсталостью местных властей и всего общества. Вопреки гневной риторике, распространённой в странах третьего мира, они страдают не от внешнего врага, а от внутреннего. Насколько страшна для общества коррупция, показывает пример Аргентины. У этой страны есть все мыслимые природные богатства: нефть, природный газ, лес, вода, уран, медь, золото. Тем не менее страна обанкротилась.
Исламский колониализм возродился через 1300 лет, но не путём арабских территориальных захватов, типа происшедших в седьмом веке, а с помощью террора. Новая фаза насилия в мире проистекает не вследствие попыток освобождения аборигенов от захватчиков, а благодаря попыткам исламских экстремистов подчинить себе западную цивилизацию. Террор стал властным фактором со времени апокалиптического зрелища падения двух близнецов-гигантов в Нью-Йорке, этих символов западного процветания и благополучия.
Террор нуждается в идеологии. Социализм и коммунизм - не в моде, хотя их элементы содержатся в любой революционно-террористической идее: справедливый передел общественных богатств и "весь мир насилья мы разрушим" (последний лозунг - верный признак ещё большего насилия). Привлекательность ислама для простого человека в том, что эта религия узаконила родовую и племенную нравственность как высшую. Этим он понятен простым людям и привлекателен для сторонников. Ислам издавна использовал клановую структуру общества в военных целях. Он делил армию на боевые единицы, состоящие из членов одного клана. Представления о добре и зле ещё не отделились от представлений о выгоде, не личной, но родовой и племенной. Чужестранец, если он гость, находится под защитой, но общего представления о святости человеческой жизни нет. Это проявляется в распространении явления террористов-самоубийц. Исламские ядерные бомбы в Пакистане и в Иране, бесстрашие террористов, поднявших меч на силовые центры чуждой цивилизации, вдохновляют множество исламских бойцов во всём мире.
В государствах с большинством мусульманского населения имеет место явление, которое, по-видимому, давно мешает установлению демократии и борьбе с террором. Это явление основано на генетических законах, и потому с ним нелегко бороться, да никто скорее всего и не борется. Речь идёт о браках между кузенами и кузинами. Результаты генетических исследований предостерегают от браков между столь близкими родственниками, грозящими произведением на свет неполноценных детей, но в исламских странах это предостережение не имеет успеха. Мужчины и женщины заключают браки внутри семьи и не выходят за её пределы. Примерно половина населения в Ираке заключает браки между двоюродными братьями и сестрами. Трудно определить, сколько детей рождается увечными. Возможно, это традиция, восходящая к пророку Мухаммеду – его дочь Фатима была замужем за его племянником имамом Али, четвертым халифом. С помощью межсемейных браков создаётся очень крепкая семья с крайне низким процентом разводов. Преданность является важнейшей характерной чертой мусульманских семей. Когда к власти приходит очередной арабский диктатор, он приводит в аппараты власти своих верных ему родственников. Непотизм, кумовство – это не нарушение закона в исламских странах, а закон. Семьи Асад и Хусcейн правили и правят крупнейшими арабскими странами Сирией и Ираком. Президент Сирии Хафез Асад успешно продержался у власти в течение десятилетий, невзирая на свою принадлежность к алавитскому меньшинству среди сирийского населения, исповедующему смесь ислама, язычества и христианства. Cаддам Хуссейн женат на своей кузине и приказал своим детям жениться на кузинах и выйти замуж за кузенов. Он долго скрывался от США с помощью своего семейного клана. Нефтеносный Кувейт управляется одним и тем же семейством десятки лет. В центре классического любовного романа турецкой литературы «Королёк – птица певчая» любовь кузена и кузины, завершающаяся в конце книги их браком. Ни один арабский вождь не поставит интересы страны выше интересов своей семьи. Рассчитывать на плодотворные идеи и на успешные дела, говорящие сами за себя в пользу правителя, арабский лидер не может. Его сила в устройстве его родственников на ключевые посты. Индивидуум на Западе подчиняет свои интересы общественным. Индивидуум в исламской стране ценит общественное благо гораздо меньше, чем клановое. Верность расширенной семье, «хамуле», преобладает над преданностью интересам народа, нации, религии и тем более - демократии. В некоторых случаях интересы семьи демагогически экстраполируются на интересы общества. Понятие «себе подобные», необходимое для сплоченности в борьбе, сводится к самому главному подобию – семейному родству. Родственные узы, разрушительные с генетической точки зрения, создают крепкую основу для противостояния чужим. Многие террористические ячейки состояли и состоят из близких родственников. Семейная, клановая близость, умноженная на совместную борьбу, превращает террор в семейный бизнес, успех которого в немалой степени измеряется крепостью семейных уз. Браки такого рода всячески поощряются обществом. Общество, которое управляется кланами и путь которого определяется в борьбе между разными кланами, не может быть демократичным. Демократия является совершенно чуждой ценностью для кланового общества. Его внутреннее развитие определяется не борьбой классов, а борьбой кланов. В Ливане одни и те же кланы борются за сферы влияния, по крайней мере, с середины девятнадцатого века. В книге русского посла в Оттоманской империи того времени фигурируют те же ведущие кланы, что и сегодня. Арабские страны зиждятся, таким образом, на феодальной основе, которая предотвращает доминирование благосостояния общества в качестве главного приоритета нации. Когда власть не интересует благо граждан и она не зависит от степени благосостояния народа, страна является отсталой, а её материальный прогресс тормозится самим механизмом устройства общества. Разрушение с необходимостью является естественным занятием общества, не ориентированного на стремление к пользе наибольшего количества граждан. Исламская община в значительной степени феодальная. Буржуазная эволюция в исламских странах идёт крайне медленно. Человек, не живущий на Востоке, плохо представляет себе, что такое клан и каковы взаимоотношения между кланом и его членом. Нет хуже судьбы, чем судьба человека, не принадлежащего ни к какому клану. “Деклановый” человек, человек, потерявший клан, например, изгнанный из него, - совершенно беспомощен. Его статус – быть вне закона, без защиты и в постоянной опасности. Дух клана требует абсолютной лояльности его члена руководству, то есть шейху, а также - страстного кланового патриотизма, безграничной преданности и готовности принести себя в жертву клану. Западный индивидуализм, питающий демократию, чужд мусульманскому клановому обществу.
Импорт демократии в клановое, феодальное общество, совершаемый США в общинах ближнего Востока, является интересной, дорогостоящей и проблематичной попыткой предотвратить экспорт террора оттуда в США. Насильственной инъекцией демократии, предназначенной для борьбы с насилием, и уничтожением тиранических режимов, американский режим проходит проверку на прочность и эффективность. Демократические прививки США, вызванные страхом перед повторением террора и потерей нефтяного контроля, сталкиваются со страхом исламского общества принять чуждый образ жизни. Накал борьбы исламских экстремистов с США объясняется угрозой распространяемого Западом декаданса и его устрашающего влияния на исполнение законов шариата. Исламисты боятся потерять власть над своим обществом. Не территориальная угроза страшит их, а опасность духовной оккупации. Боязнь «низкопоклонства перед Западом» формирует «джихад» против антиисламской «заразы». Ислам завоёвывает не только земли, но и сердца. Коран – книга, написанная или продиктованная малограмотным человеком и обладающая потрясающей способностью вдохновлять. А. С. Пушкин, прочитав Коран, сказал: «Плохая физика, но зато какая смелая поэзия!» Простота, ясность, афористичность и суфийская поэзия Корана покоряют не только мусульман. Можно вспомнить замечательный романс Г. Гейне на музыку П. И. Чайковского: «Я из рода бедных Азра: полюбив, мы умираем». Миллионы людей пленены Кораном.
Нельзя назвать палестинских боевиков выродками беспочвенного радикализма. Их борьба с Израилем основана на нереализованной жажде изгнания инородцев и еретиков. Народу внушили, что всё зло в оккупации. То же было в Алжире. Когда французы ушли, алжирцы при своей власти стали жить хуже, чем при французской, а часть из них последовала за колонизаторами во Францию и положила начало постепенно идущей арабизации этой страны. Безнадёжны попытки убедить палестинцев, что зло от оккупации Израилем меньше, чем разрушительные для палестинского общества тенденции, такие, как религиозный экстремизм, включающий явление камикадзе, тотальный национализм, воспитание общества в ненависти к врагу, из-за которого якобы все несчастья, милитаризация и кланово-семейная коррупция. Явление террористов-самоубийц не только дискредитирует палестинское национальное движение. Оно навязывает молодёжи самодеструктивный способ протеста и вырабатывает давящий и бессмысленный штамп героизма. Оно диктует дикие и нелепые формы сопротивления. Вносится новая шкала ценностей, чуждая цивилизации. Напрягающий общество национализм делает его статичным и неспособным к развитию. Милитаризация и коррупция лишают народ способности созидания.
В последние годы жажда независимости в странах с большинством мусульманского населения одевается в исламские одежды. Ислам дает сказочно простые ответы на сложные жизненные вопросы. Будь верным мусульманином, и все устроится. Ислам в переводе с арабского – предание себя Богу, покорность. Чем ситуация отличается от того, что было, скажем, несколько сотен лет назад? Разница в уровне жизни между борющимися сегодня исламскими народами и колонизаторами и империалистами так велика, что её можно теперь преодолеть лишь фантастическими способами, которые могут предложить только исламские религиозные легенды о лёгком, быстром и взрывном попадании в рай.
Конфликт в нашем районе приобрел черты религиозной войны за святые места ислама. Война миров не может окончиться с точки зрения представителей ислама иначе, чем переходом мечетей на Храмовой горе в Иерусалиме под его власть. Палестинцы просто мотивируют свой отказ от компромисса. Они представляют арабский (мусульманский) мир и потому не могут уступить в Иерусалиме, важном и дорогом для всего арабского (мусульманского) мира. Они не могут уступить как представители всех арабов. Арабские же страны утверждают, что они представляют палестинцев, и имеют к Израилю претензии только из-за палестинцев (все, кроме Сирии, которая имеет территориальные претензии). Итак, палестинцы представляют арабов, арабы представляют палестинцев, уступки требуются от израильтян. Арабо-израильский конфликт вписан и замкнут в исламский круг.
В нашем районе конфликты не решаются мирными договорами. Мир – это не мирный договор. Египет и Иордания знали, что, подписывая свои договоры, они не отказываются от состояния войны арабского мира с Израилем. Они получили свои территории и заявили, что они как Иордания и Египет не имеют к Израилю претензий. Но они продолжают иметь к Израилю претензии не в качестве иорданцев и египтян, а как арабы. Египетско-израильского и иордано-израильского конфликтов нет, но существует конфликт арабского мира с Израилем. Суть этого конфликта составляет палестинская проблема.
Ислам снова на марше. Большинство мусульман – не террористы, большинство террористов – мусульмане. Первые мусульмане не были фанатиками. Движущей силой их завоеваний было желание грабить, а не идеология. Отсутствие фанатизма обеспечило арабам превосходство над их противниками. По уровню культуры они были тогда много выше европейцев. Арабские ученые изучали Аристотеля, когда Карл Великий и его дворянство учились писать свои имена. Арабы в Кордове наслаждались ваннами в то время, как омовение тела считалось опасной привычкой в Оксфордском университете. Наибольшее влияние арабской литературы на писателей средневековой Европы оказала её форма, которая помогала освобождать западное воображение от узких и жёстких правил письма. Богатая фантазия испанской литературы выдаёт арабские модели, что видно из известной шутки автора «Дон Кихота», бывшего одно время узником в Алжире, о том, что у книги Сервантеса есть оригинал на арабском языке. Изгнание из Испании и Оттоманская оккупация отбросили арабов назад по шкале цивилизации. Жан-Жак Руссо так описал падение арабов в своём «Общественном договоре»: «У Мухаммеда были весьма здравые взгляды, он хорошо связал воедино всю свою политическую систему, и пока форма его правления продолжала существовать при халифах, его преемниках, правление это было едино и тем именно хорошо. Но арабы, сделавшись народом процветающим, образованным, воспитанным, изнеженным...были покорены варварами». Затем их обогатила и развратила нефть. Нынешние арабские правители изнежены нефтяными богатствами. Легко доступная нефть уничтожила стимулы к труду во многих странах и предоставила верхушке общества огромные деньги для манипулирования населением, для громоотвода от проблем общества путём воспитания ненависти к неверным, то есть к сравнительно благополучным чужим народам. Исламский фанатизм нефтяного происхождения взрывает человеко-бомбы в нашем районе. Реки крови текут по земле, где не хватает рек. Там, где считают капли воды, перестали считать капли крови. Кровь стала дешевле воды и давно уже – дешевле нефти.
Европа вместе с исламскими странами культивирует институт ООН как моральный барометр конфликта. С точки зрения этой организации Израиль – захватчик и колонизатор. Изберем, однако, другую систему отсчёта для оценки ближневосточного конфликта.
Инопланетянин прибывает на Землю и хочет узнать, какая страна больше всего мешает благополучию обитателей Земли. По количеству протестов он узнаёт, что это Израиль. Не Ирак, не Ливия, не Сербия, не Иран, не Китай, не Пакистан, не Россия, не Северная Корея, не Йемен, а Израиль. Он идёт в библиотеку и начинает читать справочники об общественном устройстве и действиях разных стран. Он узнаёт, что Израиль – демократическая страна со свободой слова, печати, вероисповедания, уважающая человеческую жизнь и окружённая группой тиранических режимов, открыто заявляющих об их желании уничтожить Израиль. Он узнаёт, что в отличие от Израиля, скажем в Египте, гомосексуалисты сидят в тюрьме, а в Иордании подозреваемые в принадлежности к террористическим организациям и их родственники подвергаются пыткам, в Саудовской Аравии, женщинам, изменяющим мужьям, рубят головы, противники режима уничтожаются без суда, в Иране бахайцы и евреи сидят в тюрьмах, а время от времени их казнят, в Саудовской Аравии апартеид по отношению к немусульманам существует по сей день. По поводу оккупации Израилем палестинских территорий бушует весь мир, а оккупация Китаем Тибета никому не мешает. Отсутствие в Израиле смертной казни само собой разумеется, и забрасывание женщин камнями на смерть в некоторых странах Африки, рабство и геноцид в них тоже считается само собой разумеющимся делом. Инопланетянин обнаруживает, что у Израиля очень много истории, но очень мало географии, мало территории, но это малое тоже оспаривается арабским миром, мусульманским миром, США, странами Европы, странами третьего мира. Он обнаруживает, что на Земле принято сохранять оккупированные в войнах территории: Россия удерживает Восточную Пруссию и Курильские острова, давно изгнав с этих территорий немцев и японцев. Чехия – Судеты без местных немцев, но Россия и Чехия не считаются поэтому аморальными странами международным сообществом. Только Израиль слывёт оккупирующей страной.
Волны исламского террора омывают материк западной цивилизации. Станут ли они цунами? Будет ли демократический катарсис, проводимый насильно США, остановлен потоками нечистот и кровавыми наводнениями?