Сергей Сергеевич

Автор: 1
Ему снится тётя Тоня, которая умерла два месяца назад. И место странное, кладбищенский городок – так можно назвать. Сергей Сергеевич понимает, кладбище процветает здесь изначально, а где-то в центре нет ничего, кроме могил, но постепенно людям стало казаться, что жить среди мёртвых тоже нормально. Начали появляться маленькие постройки между оградками: сарайчики, вагончики… одноместные домики между могилами, и там живые.

Сергею Сергеевичу восемь лет, снится ему, что находится в одной из таких «квартирок». Здесь тётя Тоня обитает. Поначалу странно, что она тут на правах живого человека, но вскоре, как принято во снах, всё представилось правильным; даже то, что строение внутри выглядит больше, чем снаружи, в нём помещается мойка, кухонька, спальня – всё в одном тесном, уютном прямоугольнике. У тёти Тони гостья, немолодая женщина (не старуха), в светлом простом платье, улыбается и говорит о чём-то. Сергей Сергеевич понимает, что гостья собирается уходить. Так и происходит. Тётя Тоня выглядит серьёзной, сосредоточена на чём-то внутри. Кажется, понимает, что мертва, и вместе с этим (может быть, лишь благодаря сну мальчика), может побыть живой здесь, в кладбищенском домике.

Ему хорошо, и близость к мертвецам, лежащим под землёй в нескольких метрах, не пугает ничуть. Смотрит, как тётя заправляет маленькую кровать (скорее, лежанку), которая стоит вплотную к кухонному столику (скорее, вырастает из кухонного столика). Над кроватью запыленное окно, видны ряды могил, а вдалеке окончание кладбища и постройки, выше могильных. Сергею хочется полежать на этой кроватке, представляет, как было бы спокойно и мирно. Спрашивает, как тут вообще живётся (частично подумал, частично произнёс вслух). Тётя отвечает, что тут действительно хорошо, только бывает неудобно во время дождя.


2
Утром не хочется шевелиться, лёгкий ужас сковывает невидимой коркой, от лодыжек до затылка. Сергей Сергеевич вспоминает сон, прокручивает эпизоды несколько раз, начинает казаться, что мёртвая зовёт к себе. А может, предупреждает, что могу умереть?..

«Квартирка» меж могил постепенно тает, мальчик уносится в другой момент сновидения, когда вышел из кладбища. Здесь разрытый курган, выложенный внутри брёвнами – раскопки военного времени. Именно так решает Сергей.

С какой храбростью солдаты шли на смертный бой! – заставляет себя встать с кровати.

Сегодня суббота, папа Олег готовит завтрак. Жарит тонкие длинные языки бекона, потом сделает яичницу и нальёт в стаканы томатный сок; начал традицию после того, как стал поклонником сериала «Декстер»: «Каждую субботу фирменный завтрак с кровью мёртвых помидоров», – шутит Олег.

- Доброе!.. – произносит Сергей, в футболке и трусах спешащий в туалет.

- Привет, Сергей Сергеевич! – улыбается Олег, взмахивает лопаточкой для переворачивания пищи. – Как спалось?!

- Умо-ог… – бурчит мальчик под нос, забегая в кладбищенскую… ооой, то есть, туалетную комнатку.

Надо срочно пустить струю. Сергей делает то, за чем пришёл, наблюдает за влагой (бывает неудобно во время дождя). После туалета и умывания хочется поговорить… О чём именно? Сергей смотрит в окно, на тающие, грязные кучи; зима в конце жизни своей – как человек – страшная, отталкивающая, и лишь память о чистоте, силе, красоте молодых пушистых сугробов позволяет без отвращения созерцать морщины. Скорее всего, решает Сергей, хрустя тонким кусочком бекона, тётя Тоня лежит сейчас под землёй, и её не может беспокоить дождь. До времени дождей ещё долго. Но тающий снег – другое дело. Наверно, мертвецам становится плохо по весне, когда вода обрушивается в губку земли и топит гробы.

Об этом хочется сказать в субботу утром, глядя в глаза весёлым и милым Лене и Олегу.


3
По имени, отчеству его начал называть второй папа. Олег. Первый папа, Сергей, «слишком много пил», поэтому (по версии мамы) ему пришлось стать лётчиком реактивного самолёта и героически погибнуть. Конечно, это семейная шутка… маленький Сергей Сергеевич помнит первого. Как тот валяется в прихожей, елозя рукавами свитера в луже рвотной массы, воняло салями, майонезом, помидорами и мерзкими желудочными соками. Как в утренние часы ходил по квартире, удивлённо-встревоженным взглядом искал носки.

Первое, что сделал Олег – присел перед мальчишкой, протянул руку и сказал: «Дружище, держи пять!»

Понравилось. А потом новый па придумал называть его Сергеем Сергеевичем. Его, маленького мальчика, ничего в жизни не умеющего, без автомобиля (и даже мотоцикла)… От такого обращения накрыло ощущение неоправданной важности, словно приписывают подвиг, которого не совершал. Со временем привыкает, хотя избавиться полностью от чувства неловкости не получается. Мама Лена умеет произносить «Сергей Сергеевич», кажется, с миллионом различных интонаций. Порой уважительно, иногда насмешливо, а временами очень строго. Или буднично, как «Павлик».

Неудобное ощущение сглаживается после одного случая. Сергей переходит во второй класс. Учится нормально, бывают взлёты и падения. Однажды учительница по математике объявляет, что завтра серьёзная контрольная работа, у класса есть целый вечер для подготовки. Сергей впадает в странное состояние, при котором ни с кем не хочется общаться, даже непонятно, о чём думаешь (и думаешь ли вообще). Вечером ничего не говорит родителям. Ужинают. Недолго смотрят телевизор. Сергей ложится спать, ни разу не открыв учебник, или тетрадки.

Утром обычный маршрут в школу отвергнут. Весь путь занимает пятнадцать минут, но если свернуть, то получается почти двадцать пять, это через дворы. По длинной дороге идёт, глядя под ноги, и не понимая, что творится с ним. И вот взгляд отрывается от мелькания кроссовок, задевает палисадник, деревянные колья. Там что-то сверкает. Серёжа останавливается, быстро смотрит по сторонам, и приближается к заборчику. Да, там лежит необычное, среди травы и, может, кошачьих какуляо.

Мальчик находит стеклянные бусы. Двадцать пять алых, прозрачных шариков на прочной нити. Перебирает их пальцами всю дорогу, на одной скол, и она становится «бусинкой отсчёта». В школе ходит с выражением Моны Лизы, ни с кем не разговаривает, никому не отвечает. Контрольная на первом уроке. В голове свежий ветер и образ широкого озера в летний день, ни одной формулы, ни одного правила. Улыбается учительнице, раздающей чистые листы.

Открываются створки доски, розовым и белым мелом, аккуратным подчерком Ольги Михайловны, написаны задания. Сергей Сергеевич берёт в правую ладонь авторучку (у неё холодный, железный корпус), а левой, под партой, перебирает найденные бусы.

Двадцать пять. Два плюс пять, получается семь. Пять минус два, получается три. Семь минус три, равно четыре…

Перечисляет бессмысленные задачки, которые можно придумать с количеством алых бусин. Смотрит на задание номер один, написанное на доске. И вспоминает формулы, необходимые для решения. После первого следует второе. Девочка Яна рядом смотрит на Серёжу удивлённо, озадаченно… списывает половину четвёртого задания и полностью пятое. Сергей за контрольную получает пятёрку. Яна четвёрку.

Может, я и правда Сергей Сергеевич? – результаты контрольной рождают волнительную мысль.


4
Все сны не запоминаются. Про тётю Тоню, что ей мокро, долго будет витать в голове. Следующая засевшая сказка приходит спустя три дня после кладбищенской. В ночь со вторника на среду.

Сергей на какой-то маленькой площади… А может, просто на улице с большой проезжей частью. По сторонам грязные, бледно-жёлтые дома. Кажутся набитыми прочными комнатами и коридорами, с крепкой мебелью, с толстыми коврами, и всё такое старое… Людей очень мало. Что это вообще за место? Может, площадь архивного города?

Смотрит на стеклянную витрину, небольшая прямоугольная колонна, похожа на телефонную будку с пыльными стёклами. Внутри на прозрачных полках старые (древние?) изделия из металла. Награды, медали…

Колонна-витрина падает. Под ней люк. Он открывается. Изнутри мальчик достаёт потёртый чемодан. Распахивает. Там фляжка, большой патрон, который, наверно, пытались переделать в лампу
(с какой храбростью на смертный бой)
много разных монет, а ещё бритва в костяном корпусе, лезвие не до конца в ножнах. Это всё чьи-то трофейные, фронтовые вещи.

Бритва, фляжка и бабло, – думает Сергей Сергеевич, проснувшись. Очень запомнилось, что нашёл много монет в чемодане, и разбитой витрине. Точно награды и медали превратились в деньги.

Мальчик представляет, как большое обогащение вскоре накроет его тёплым ветром. «Куплю новую шариковую ручку и, если хватит, велосипед».


5
В пятницу останавливается посередине небольшого лесочка на пути в школу. «Нет, сегодня не туда, – возникает мысль. – Только не сегодня!»

Ожидает, когда родители удаляются на работу, и возвращается в квартиру. Стягивает рюкзак, садится на тумбочку для обуви в прихожей.

Чего же я делаю… Что же это такое…

«Пятница, месяц эйприлъ, и повсюду кэйпилъ». Сергей Сергеевич проходит в зал, встаёт на стул в кроссовках. Открывает верхние створки шкафа, там важные вещи взрослаков. Деньги, документы, ключи. Нужны ключи. От квартиры старшего брата. Ему подарили жильё – наследство после смерти бабули. Старшему двадцать два года, и живет уже один… «Я тоже так хочу», – думает Сергей Сергеевич.

Нельзя, конечно же, шарахаться в это время по улицам, и мальчик чувствует границы дозволенного. Но сегодня по-другому совсем. Он понимает, что можно всё.

Двадцатое апреля, два плюс ноль равно… два! Улыбается, в правом кармане бусы и ключи. Шагает по городу один.

Сворачивает в сторону от кратчайшего пути к цели, чтобы просто прогуляться и насладиться весной. Рядом большой магазин продуктов. У заднего входа грузовик с белой фурой. Бока до середины забрызганы светло-серой, высохшей грязью. Кто-то (сам водитель, может?) вывел отчётливо (очень старался, видно – использовал влажную, плотно свернутую тряпку): «Т-34М Спасибо деду за Победу!»

Становится радостно. Мальчик с удовольствием вспоминает, как ходил с мамой и Олегом в торговый центр, ему купили банановое мороженое. Там столько этажей, в этом центре! Больше всего запоминается помещение на первом, где продаются разнообразные настенные часы, а также большой выбор двигающихся картин с подсветкой. Одну очень хочется в спальню, смотреть перед сном, как дельфинчик юркает в подводном мире…

Обратный путь мимо отдела с лавиной всевозможных дисков. Фильмы, музыка. Звучит песня, и Сергей улавливает припев, исполненный хором сочных детских голосов: Знай, что ангелы не спят – они смотрят на тебя! Они смотрят на тебя! На широком крыльце красивая песня обрывается хлопнувшими дверями. И слышится обрывок фразы, произнесённой кем-то из толпы: …да иди ты дрочи!!!

Доедая банановое мороженое, мальчик вспоминает, что одноклассники тоже говорили про «дрочи». Слово кажется смешным, исполненным скрытого смысла. В голове смешивается с песней.

И вот сейчас, весной, двадцатого апреля, Сергей Сергеевич идёт по улице, мысленно напевая: Знай, что ангелы не спят – они дрочат на тебя! Они дрочат на тебя!

Он преисполнен жизни и довольно смотрит в глаза прохожим.

Он идёт к брату. Его зовут Александр Сергеевич.

А вот фонарный столб, там красно-чёрное объявление. Такие же замечал на ларьках, остановках, стенах домов. Подходит ближе, на чёрно-белом фото Чарли Чаплин, правая рука вытянута по струнке, напряжённая ладонь в небо. «А ты поздравил дедушку?» – надпись внизу.

«Блин, это Гитлер чтоли?.. – думает Серёжа. – На него ангелы тоже наверно дрочат». – Мысленно хохочет, а людям вокруг улыбается.

Квартира Александра Сергеевича в пятиэтажке, неподалёку от больничного комплекса. Недавно рядом закипела стройка. Мальчик интересовался, что это. Олег сказал: «Новая церковь, чтобы отпевали умерших».

Удивили масштабы: «Скольким же надо умирать, и как часто, чтобы контора не простаивала без дела…» А ещё напугали собачки, охраняющие религиозный домик. Монстры с чёрными, лоснящимися боками.

Путь к брату мимо этого места. Сначала Сергей слышит звон цепи и глухое всхлипывание бегущего животного…

Останавливается. Взрослый ротвейлер вырвался из периметра, грузно скачет навстречу вкусным прохожим. Перебегает шоссе, звякая блестящей, стальной цепью, а потом встаёт посреди тротуара.

Сергей, как вкопанный, перед огромной псиной. Никакого намордника у неё.

- Уу-говъ! – произносит собака, глядя на человечьего цыплёнка. – УУУ-ГОВЪ!

Правая рука бессознательно ныряет в карман, нащупывает бусы, начинает перебирать. «Знай, что ангелы не спят», – думает ребёнок, а вслух добавляет, тихо, но уверенно:

- Они дрочат на тебя…

- Х-говъ!.. – ротвейлер трясёт мордой и немного отступает. Раздаётся вопль сторожа. Побег собаки, наконец, заметили.

- Они дрочат на тебя… – шепчет мальчик.

Пес, тяжело пружиня с лапы на лапу, отходит назад, к шоссе.


Пиликанье домофона, бетонные ступени… Достаёт ключи: интересно, брат услышит, как открывается дверь.

Ни черта не слышит. Открытая комната, здесь спальня и стол с компьютером. Рядом болото пивных бутылок, среди них три коньячных. Перед монитором клавиатура со следами потушенных окурков. На экране черный сайт с заголовком по центру: Legion.

За спиной кашель. Серёжа оборачивается. Он был в квартире брата много раз, звуки доносятся из ванной. Осторожные шаги туда.

Дверь не заперта.

Александр Сергеевич лежит голый в ванной с горячей водой. Тело расслаблено, голова вяло поворачивается в сторону мальчика, и взгляд тут же отходит. А, это ты…

Сергей Сергеевич смотрит на воду – бывает неудобно во время дождя.

Замечает на полу фляжку с открытой пробкой. И рядом лезвие для бритья, чуть высунуто из ножен…

«Эта вода ещё не красная», – думает мальчик. А потом улавливает мысли брата: Пар оставляет влажные пятна на потолке, смотреть на них легко и приятно.

Взгляд Александра Сергеевича говорит Сергею Сергеевичу: Не мешай мне!

«Знай, что ангелы не спят», – думает мальчик.

- Они дрочат на тебя, – достаёт из кармана связку алых, прозрачных шариков, и начинает перебирать с бусинки отсчёта.