Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Наш член в Гаване. Часть 6 (последняя)Наш член в Гаване. Часть 6 (последняя)Автор: Щикотиллло Ласковое животное привязалось к ученымПытливый фтыкатель наверняка уже догадался, как примерно проходила вторая неделя нашего отпуска. Правильно, малацца! Наш генерал её мирно проспал. То есть не то, чтобы совсем проспал, не приходя в сознание – это было бы циничное и неблагодарное западло с моей стороны. Всё было сделано cпортивно. Я исправно, два раза в день давал своему пациенту по таблетке Финлепсина. По утрам мы просыпались свежими, отдохнувшими и делали пробежку трусцой по Малекону. В это время набережная была пуста, целевая пс-пс-аудитория отсыпалась или зевала за партами после вчерашнего фестиваля, и только отдельные, уже упомянутые стайки спортсменов разных возрастов редко обгоняли нашу сладкую парочку. По мере развития кумулятивного терапевтического эффекта лекарства Генерал не только полностью восстановил сон, но и стал утрачивать свою воинственную агрессивность. Конечно, видя очередную обгоняющую нас обтянутую в спортивную форму креольскую попу, мой спутник не забывал отпустить соответствующие комментарии, но делал это как бы по инерции и добродушно, без пыспыса. Во время утренних упражнений я с удивлением узнал, что Вован – не только государственный стратег в области космических вооружений, но и ниибацо какой филосов, даже знает такие слова, как Спиноза, Сартр и Раскин. Ещё в тот далёкий 1993 он пользовался неведомым мне термином «глобализм» и предрекал развитие мирового сообщества по сценарию экономического фашизма - что все мы скоро станем абсолютно прозрачны для международных полицейских и финансовых органов, что странами скоро будут управлять не правительства, а пластиковые карты и транснациональные финансовые корпорации. Правда, к этим рассуждениям обязательно примешивалась хуйня типа особой исторической миссии России в противостоянии этой англосаксонско-жидомасонской экспансии, но в остальном всё выглядело вполне прилично, что свидетельствовало об адекватно подобранной терапии. После утреннего моциона мы вкусно и здорОво завтракали, потом уходили гулять по Гаване, где Генерал увлечённо скупал всё, что имело золотую составляющую: часы, цепочки, монеты. При посещении местного ювелирторга у Генерала иногда всё же проскакивали пики агрессии - он мог взорваться и поорать на продавщиц и менеджеров за нерасторопность или неуступчивость в цене. Видимо, в моменты расставания с большими деньгами в нём включались какие-то высшие, приоритетные механизмы, не подвластные нормотимическому и антипсихотическому действию карбамазепина. Когда же дело приближалось к сиесте, мы возвращались в гостиницу, обедали, и Генерала смаривало. Каждый раз, уходя в люлю, Вован говорил: - Ща поспим, а вечером поедем в «Тропикану». Там возьмём танцовщиц, хуй с ним, пусть по полтиннику, зато ноги - от коренных зубов и жопы – ахуеешь! Хоть почувствуешь бля, что такое Куба, ёпта. Разбуди меня в девять. Через день после нашего славного посещения Тарары приехали, как и обещали, Люба с Майей, ко мне за антибиотиками. Умиротворённый Генерал как-то спокойно и по-отечески обнял их, чмокнул в щёчки и пригласил к столу. Даже стал готовить своё любимое блюдо: порезал огромные спелые помидоры и полил их сладким кетчупом (никогда не пробовали? Выглядит очень странно, но на самом деле – неожиданно вкусно!) Потом, после лёгкого перекуса, он добродушно так, без былого фанатизма сказал: - Ну что, девчонки, пошли по койкам? - Ой, Володя, нас там внизу ребята из посольства ждут, мы же только на минуту забегали, за лекарством. Может быть в другой раз? - Ну и в пизду вас. Нахуй, – даже не обидившись, миролюбиво так напутствовал девушек Генерал. - И Вам того же, и Вас туда же, - отработанно парировали гостьи, синхронно делая книксен и откланиваясь. Уже у лифта я всё-таки спросил, что же такое «тортильяс» - блюдо что ли мескиканское? Майка в ответ рассмеялась: - Тебе неправильно послышалось: не тортильяс, а тортильерас. Так по-испански называют лесбиянок. Ну ты же не в обиде? Я был не в обиде. Каждый день, ровно в 21:00 я честно подходил к сладко сопящему Генералу, легонько тряс его за плечо и мягким, вкрадчивым голосом сказочника говорил: - Володя, девять вечера. Ты, вроде бы хотел в «Тропикану». Как, встанешь или сегодня поспишь? - Ой, чё-то спицца заибись так сёдня. Я ж шесть лет толком не спал. Давай завтра, а? Упрашивать меня не надо было - радостно, словно птичка из клетки, упархивал я погонять по Гаване, чтобы самому «почувствовать бля, что такое Куба, ёпта». Без ансамбля, одинбля! Сердце моё готово было разорваться от восторга и ощущения свободы на одноименном острове. Надо ли говорить, что свободой, свалившейся наконец на конец, он (конец) пользовался самым банальным образом. Теперь уже в моей машине помещалось сразу же по четыре неёбаных человечка, которых можно было кормить, поить, при этом быть галантным, щедрым и не напрягаться по поводу автопиара и командирских интонаций компаньона. У моего друга детства Славки Голова всё детство была заветная мечта, эротическая фантазия: угнать самосвал, загрузить кузов доверху блядьми и приехать куда-нибудь на дикую поляну. Развалиться на траве сзади машины, включить разгрузчик, чтобы кузов медленно так поднимался и чтобы из него вся эта блядва по очереди с радостным визгом скатывалась, как по горке, попадая к Славке прямо на каркалык. Я как никогда был близок к осуществлению Славкиной мечты. Более того, в кузове моём сидели никакие не бляди, а обычные ПТУшницы или студентки, причём, тщательно подобранные. Мои критерии включения были не очень жёсткими: рост не должен был выбиваться из диапазона 1 м 50 см – 2 м; размер груди – от нулевого до седьмого, ворзаст - детородный. В общем, как говорил великий кардиолог В.И. Малахов: «Песда есть – значит красивая». Неёбаные человечки быстро велись на мою щедрость и вольяжность, и среди них даже возникало некое подобие конкуренции за право слечь с Гарун-аль-Рашидом. Было немного жаль, что аборигенки, несмотря на свою easy-goingность, были по-католически весьма консервативны в матримониальном плане: мысль о том, что Гаруна можно порадовать всем гаремом сразу как-то даже не приходила им в голову. Конкурентная борьба Гюльчетаек, конечно, льстила моему тщеславию. Подобное чувство, хотя и в меньшей степени, я испытал до этого только один раз, в клинике, когда случайно обнаружил листок с хит-парадом врачей-дежурантов. Дивертисмент «Ночное Поротье» (одобрено Минздравом) Ни для кого не секрет, что ночное дежурство в наших больницах – это не просто выполнение служебных обязанностей медперсоналом в тёмное время суток. Нет, конечно, в приёмном отделении или в интенсиве работа идёт круглосуточно, часто ночью даже более напряжённо, чем днём. А чем заняться врачам в каком-нибудь спокойном терапевтическом отделении, тем более, если все больные по палатам мирно давят харю, и при этом нет кандидатов на вынос, а спать вроде бы не положено? Литпромами и вообще инетами в те годы не пахло - поэтому оставались три сценария полезного времяпрепровождения: писать дисер, квасить или епсти дежурных сестричек. Причём эти сценарии не были взаимоисключающими и могли осуществляться в любых комбинациях или же все три одновременно. Если мы пили, то делали это правильно, по-научному. Наши умелицы-сестрички делали со спиртом чудеса. Прокачивали его через гемофильтры, дабы окончательно очистить от сивушных масел и других примесей, потом смешивали с дистилированной водой и ловко накрывали стакан ладошкой, чтобы напиток от реакции с воздухом не нагрелся, затем добавляли к этому топливу несколько капелек декстрозы или других синтетических присадок. В результате получался удивительное пойло. Жахнешь стаканяку-другую, приход моментальный и глубокий, а наутро – как огурец. Спокойно отсидишь без похмельных мук на утренней конференции, потом сдаёшь дежурство, выпиваешь стакан простой воды и сразу косеешь по новой - вот такой вот двухсерийный фильм. Что касается поибаццо, то вопрос о том, отдаться или не отдаться дежурному врачу, у сестёр, как правило, не стоял – последнее являлось как бы их негласной обязанностью, по умолчанию. Как-то, в одно из моих дежурств говорю медсестре на посту: «Хочешь у меня в кабинете в компъютер поиграть? Новый тетрис трёхмерный поставил». А она: «Можно. Только у меня сегодня месячные, ничего?» Бывали, конечно, исключения. Встречались такие уёбищные врачи и медсёстры, что никакого спиртового компресса внутрь не хватило бы для улучшения картинки. Ну и по здоровью и возрасту многие выбывали, канешна. А некоторые мудели заводили себе долгоиграющие романы, и такие медсёстры становились неприкасаемыми, верными вторыми жёнами, обрекая себя на пожизненную и бесперспективную партию второй скрипки, которой и играть-то дозволено только в драгоценные часы ночных дежурств. Такие тандемы, понятно, дежурили всегда попарно. Что касается нас - остальных дежурантов, не шерочек-машерочек, то поначалу я наивно полагал, что медсёстры-напарницы выпадают нам случайным образом, как номера в Спортлото. Ну и дерём их, соответственно, по результатам тиража, кому что досталось. И вот как-то я случайно выяснил, что генератор случайных чисел здесь совсем ни при чём, а у медсестёр давно отлажена система рейтинга и эксчейнджа, по которому они разбирают нас, как доевнеримских рабов на Траянском рынке: меняются, торгуются, уступают друг другу. Существовал даже этакий прейскурант взаимозачётов, типа «одно дежурство с Соловьёвым – за два с Ярыгиным». Тогда мне было крайне приятно обнаружить себя посеянным недалеко от Первой Кожанной Ракетки больницы, а не среди аутсайдеров высшей лиги. И вот теперь я опять стал объектом конкурентной борьбы, только уже не медсестёр, а кубинских казачек, и раззадоривало это меня - невздраченно! Учитывая, что в ячейке гостиницы у нас всё ещё томятся несколько грэндов, я всё время старался перевести игру на своё поле – в гостиничный ресторан, где устраивал недетскую кормёжку и попойку. День ото дня представительские расходы росли, как снежный ком, одновременно с количеством подкармлимаевых мною девушек. Дело в том, что с каждым днём Гарем Гаруна пополнялся новыми любимыми жёнами, а старые никуда исчезать не собирались и все терпеливо ждали моего вечернего появления в фойе отеля. Каждый вечер, ровно в 21 час 00 минут и 15 секунд (сразу после того, как убеждался в том, что Морфей крепко держит Генерального Спонсора в своих объятьях) я медленно спускался по центральной лестнице отеля «Гавана Ривьера» (никогда не в лифте!), чтобы снова и снова ощутить себя этакой Бельмандой на ковровой дорожке Каннского кинофестиваля. Как только мой распиздяйский силуэт в майке-шортах-шлёпках появлялся на ступеньках, с кресел фойе вскакивали и радостно неслись в моём направлении толпы фанаток - мои многочисленные Зубейды и Зульфии, в смысле Пилары и Долоресы. И я был искренне рад им всем. А ещё больше я был рад осознанию того, что кормлю гаванских блядей на деньги военно-промышленного комплекса - мой посильный вклад в дело демилитаризации. Любовь спасёт мир! Мы всей толпой спускались прямиком в ресторан, где народ начинал усердно налегать на шведский стол. Примерно через полчаса Гарем превращался в толпу перекормленных тёлок, которые сидели по периметру стола с раздувшимися над расстёгнутыми джинсами пузами. Икая, они по инерции намазывали печенья и булочки маслом и запихивали их в свои дамские сумочки. У всех на лицах была написана одинаковая фраза: «Делай теперь со мной что хочешь, корасон, только на живот не дави!» Постепенно жизнь суперзвезды мне стала приедаться, и я затосковал по высоким чувствам. Чтобы их испытать, я изловил на автобусной остановке гаванку лет двадцати пяти – точную копию Натальи Варлей (по состоянию на момент съёмки «Кавказской пленницы»), только, в отличие от оригинала, более смуглую и худую, а также с каре рыжих (а не чёрных) волос. Кто может представить себе более идеальный вариант женской внешности – пусть бросит в меня этот камень. Нет, лучше вот этот – поменьше. Звали её Регла-Марина, и мариновал я эту Марину все оставшиеся три дня моего кубинского тура. Дабы ингибировать периодическую активность Генерала, специально для него Регла-Марина пригнала свою старшую сестру Янину, которая взяла на себя функции медсестры (во всех смыслах – от поддержания жизненно-важных функций до регулярной профилактики спермотоксикоза и пролежней на члене). Днём мы по-семейному так, двумя парами гуляли по магазинам, но большей частью проводили время в койках своих номеров. Бесплатно провести девчонок в номер труда больше не составляло: я заработал расположение охраны во время моих пышных вечерних приёмов, когда и им доставались нехилые куски со стола, а гостинице был явно улучшен кэш флоу за счёт добросовестного опустошения мною генеральской ячейки. Поведение Генерала улучшилось настолько, что я снизил дозу до одной таблетки на ночь. По вечерам мы спускались в ресторан, прикрывая своих спутниц от ненавидящих взглядов гарема, которому я изменил, и который, наверное бы растерзал сестричек, как стая пираний, оставь мы их хоть на минуту без присмотра. Пираньи всё ещё барражировали по фойе в расчёте на продолжение банкета. Они махали мне рукой, кричали что-то хором, но на вопросительное Маринино «Кьен ес?» я невинно пожимал плечами: «Но се...» Неотвратимо приближался день отлёта домой. К нам опять зачастили соотечественники: военные и гражданские. Каждый просил Генерала о чём-то своём, и Вова великодушно обещал всё устроить. Приходил ещё пару раз Штирлиц, и каждый раз под конец пьянки исправно обосцывался, видимо выработался условный рефлекс то ли на виски, то ли на Генерала (сам же Вова не пил, всё из-за того же Финлепсинчика). В последний вечер перед отлётом прибежал торгпред Валя, такой старик-романтик в диоптриях (в первую неделю возил нас на Варадеро, а теперь решил нас проводить). Он сказал, что легенды о нашей группе захвата и безумных русских фестивалях в гостинице Ривьера распространились аж до Ольгина и Гуантанамо, и что таких неистовых ебарей дипмиссия не припомнит. Впрочем, скорее всего это была простая лесть. Когда Валентин увидел в моей койке Реглу-Марину, глаза его вылезли из-за диоптрий. Сначала он решил, что это действительно загоревшая Наталья Варлей, а потом стал приглашать Реглу-Марину на работу в торгпредство. Варлей-2 сперва испуганно куталась в простыню, потом оттаяла и вылезла из постели (через пару месяцев мы как-то встретились с Валей в Москве, но на мой вопрос, чем всё кончилось, он как-то смущенно заулыбался и не ответил). Потом мы собирали шмотки, а Марина писала мне письмо печатными буквами. Запечатав его в гостиничный конверт, она взяла с меня обещание, что я прочту его только в Москве. Валя повёз нас в аэропорт. Перед проходением таможни Генерал традиционно меня подставил, напичкав контарбандой, а именно – навесил мне на шею штук пять золотых велосипедных цепей, одел на обе руки по золотому будильнику, а в сумку запихнул торбочку с золотыми монетами. Вдобавок я затолкал в карман своего плаща запрещенное к вывозу чучело крокодила, небрежно перекинул его через руку и сделал непринуждённое лицо для прохождения таможни. Лицо не понадобилось, потому что Валя провёл нас через какой-то VIP, где у нас не то что багаж, но и билеты не проверили. Самолёт был практически пустой, несмотря на то, что летел из Лимы. С нами рядом сидели пьяные вдрызг нефтяники из Нефтеюганска и их московский юрист. Они праздновали открытие какого-то месторождения в Перу, и опустошали спиртовые запасы рейса. Помимо нас с Генералом в Гаване подсели два контрабандиста. Они умудрились пронести в самолёт двух огромных зелёных говорящих попугаев. Сделано это было так: ребята перед посадкой на рейс накормили попугаев димедролом, перевязали клювы лейкопластырем (оставив ноздри незалепленными – тонкая работа) и засунули бедняг в колонки специально привезенного для этого бумбокса Шарп-777 (предаврительно вынув динамики). Как только самолёт оторвался от ВПП, контрабандисты выпустили попугаев из магнитофона, привязав их за ноги к ручкам кресел. И все 15 часов полёта эти зелёные сволочи без устали матерились на весь салон на непонятном мне наречии. Генерал под действием Финлепсина крепко спал в кресле, чего было нельзя сказать обо мне. Меня пробило на романтИк, и я, не сдержав обещание, вскрыл конверт и стал пытаться прочитать эпистолу Реглы-Марины. Письмо было на высоком кастильяно - наверное так писали Сервантес и Лорка. Знакомых слов типа «марикон», «пута» или «мьерда» я не нашел и поэтому обратился за помощью к сидящему от меня через проход юганскому юристу. Он, как и я, выполнял в своей группе в качестве общественной нагрузки функции переводчика, но, в отличие от меня закончил МГИМО и действительно владел испанским. Прочитав первые строчки письма, он пытался было вернуть мне листок со словами «Не-е, не могу, здесь очень личное». Я попросил его читать дальше. Потом он сказал, что всё прочёл, но переведет его мне только когда приземлимся в Москве, потому что если он сделает это сейчас, я побегу в кабину к пилотам и разверну самолёт назад в Гавану. И что ебал он такую перспективу, потому что в понедельник ему на работу. Проникнувшись ситуацией, Юрист, предложил лучше забухать до самой Москвы и влил в меня чёрного лэйбла по самые нехочу. Смотри-ка, сцуко ещё и врач по совместительству оказалсо! В Шереметьево мы прибыли вечером следующего дня. Мудила пилот промахнулся мимо кишки для выхода пассажиров и проехал на пару метров дальше. Так как у самолётов отсутствует задняя скорость, нам, измотанным 15-часовым (а нефтяникам – 26-часовым) полётом, пришлось еще почти час ждать, пока наземные службы найдут и разбудят водителя тягача, чтобы оттолкать нас на 2 метра назад. Из многих тысяч часов, проведенных мною в самолётах, это был самый тяжелый: кондиционеры выключены, ото всех несёт перегарным Джонни Уокером, матерятся и срут гадские попугаи. И только Генерал оставался невозмутим, спокойно посапывая в кресле. В аэропорту нас ждал тот же Шевроле. Сначала мы отвезли Генерала, и я по дороге всё удивлялся, что Вова не орёт на водилу и не бьёт его по рукам, как две недели назад. Генерал пригласил меня зайти с ним в подъезд. К чему бы это? В подъезде Вован подошёл ко мне и со словами «Ну, иди сюда» потянулся обеими руками к моей шее, словно хотел обнять. Я не на шутку перебздел ахтунга, и в мгновенно протрезвевшей башке пронеслось: «Вот тебе и побочные эффекты карбамазепина!». Но опасения были напрасны. Генерал просто снял с меня звои золотые цепочки, прилипшие за время полёта к моему потному телу, так, что я про них совсем забыл. Я радостно отстегнул обе пары часов вдогонку и поспешил к машине. Вопреки моим ожиданиям, дома чучелу крокодила особенно не обрадовались. Жена стала ворчать, что его пасть будет трудно протирать от пыли, старший сказал, что от него воняет протухшей рыбой, а младший испуганно попросил, чтобы он ночевал на кухне. Через несколько лет я подарю его друзьям-стоматологам, и он до сегодняшнего дня будет встречать раскрытой пастью пациентов клиники «Частный дантист и коллеги», что на Динамо (Оля, поковыряешься в моей пломбе в субботу за рекламу?) На следующий день позвонила генеральская жена, с удивлением и благодарностью рассказывая, какой Володя стал ласковый и спокойный после поездки. Как бы удержать эффект от моего лечения подольше? «Пусть продолжает тот режим, который мы установили на Кубе. Свежий воздух, здоровый сон. И никаких половых сношений» Письмо Реглы-Марины Варлей так и лежит в моём столе непереведёным. Да и надо ли? Теги:
2 Комментарии
#0 18:21 03-08-2005Лютый ОКБА
Высокий класс! Да, супер. Долго ждал окончания, и хоть и видно, что автор малость подустал - получил удовольствие от прочтения. Сохранил себе на память. Ахуенно. Распечатал все части, завтра переплести отдам. Пускай будет. "Ласковое животное привязалось к ученым" - это из одного из твоих комментов, по-моему. Жалко даже, что все закончилось. Щикотило, охуенно, полный респект, последую примеру fan-test'а Афтор, поразил нах! Жду новаго сериала! Снова не удержалса. Щикотилло молоток. Сильно написал. Риспект. "Ласковое животное...." - это он про Йолку.. гыгыг Отдай на перевод письмо Марины! Отлично. Жаль, что всему приходит конец. Вот гад! Письмо бля давай! Или ещё пару приложений пиши - уж больно хорошо пишешь! Отлично, отлично!!! Ну, Щикотилллло, есть Щикотиллло. Все шесть частей заняли достойное место в моей скромной коллекции отличной современной контр-литературы (да и не контр, тоже) хороший рассказ вышел это не заключительная часть бля! щикотило,ты заебал! письмо быро распечатывай и песдуй писать следующую часть о кубинском ребёнке,любви к его матери,виски,пальмах,медицинских экспериментах и т.д,и т.п. Дерзай немедля. Браво! Ахуительно! Великолепно! Заебательски! Бесподобно! Бис! 6? Отлично написано.Причом все части. Жаль,што афтор решыл закрыть тему о Кубе... ЗЫ:С нитирпением жду креотивоф о гаити,ямайке и гондурасе. "Письмо Реглы-Марины Варлей так и лежит в моём столе непереведёным. Да и надо ли?" Ну блин такой облом! Давай дополнение к 6 части, с переводом письма. А вообще - супер! Автору риспект! Да, перевод бы не помешал :))) Если только... Письмо не художественный ход автара ;). Не, перечитал еще раз все вчера вечером - просто супер. Dess Письмо - не художественный приём. Вот оно, лежит. Только переводить с годами всё страшнее и страшнее: а вдруг там что-нить типа: "Ты, мудила, наконец-то сваливаешь, едлак твой никчемный, у моего мужа в два раза толще, и т.д." Представляешь, какой облом после стольки лет финтазий? Срочно скидываемся Щикатиле на еще один тур на Кубу ! :))) Ахуенно, чего уж там. Тока я сам роспечатал все части и сам жэ(!) переплел. Вспоминая папашины россказы про препечатки под копирку всякого дисиденскава кала, чувствуешь себя немного неудобно в связи с нынешним розвитеем техники и другой переферии. Щикатилло, а если в письме она пишет, что знает место, куда конкистадоры спрятали свои сокровища? В конце прослезился.... Пошёл искать спонсора. Будем снимать сериал. Чебурашка Ну тогда ты и крокодила лично знаешь, и меня лекго вычислишь. Ну и я тебя. Надо срочно ник минять штоле. Финлепсин не снотворное, и кормил я его за свои деньги, а не за его. Спроси у Сансаныча... охуительно & замечательно! надеюсь исчо прочесть про тему кубы в исполнении достойных сам лечу туда 09.09 но слогом так не владею, так шта буду только ибацца Еще раз перечитал, а то на той неделе настроение было не то. Охуительно. Как-то даже грустно стало, что сериал закончился... Про попугаев сильно, видать, достали они аффтора за перелёт) Вышак мдя... путь хоть 10 Сфинксов в редаке ...на один такой сериал... Уважение автору! Пора издаваться... Класс!!! Че Бурашко Они все меня прекрасно знают, просто новички не в курсе, кто принёс Крокодидлу. Спроси у Ольги Стекловой или Саныча - уж эти-то расскажут... Ща напишу тебе на мыло этта ж нада - йа того "гинерала" знаваала, никакой он канешна ни гинерал, так себе гибушник, очинна любил этта дела, ф смысли пагаварить пра то какой он крутой периц и как он йоп фсех бап смишно сосала поди Еше свежачок Я дам тебе себя в обиду -
играй, используй, забракуй… но только не люби для виду - пусть будет все по чесноку. Смотри насмешливо, блудливо, над ванной трусики суши… Вина осеннего разлива хлебнул я сдуру от души. Я протрезвею, может, к маю, но поскучаю без тоски - что ни случись , не проиграю, хотя играю в поддавки.... …ложью пахло и лимонадом,
в углу охуевала елка… девка кокетничала: Ну не надо… но всхлипнула и умолкла. А, была тут некая Жанна - снегурочка в макияже гот - сидела на лестнице, как долгожданный, новый астрономический год. Потом - в комнату раз, и come in оправила скромно платьице… Трамвая жду, мол… дала двоим - скоро гражданами обрюхатится.... Осень заткнёт листвой не один фонтан,
прохожих, меня, не живущего по соседству. Мёртвые правила падают за диван фантиками от конфет, истреблённых в детстве. С ужасом щупай пространство вокруг себя, словно был тренирован, натаскан, но в тапочках страха.... Мастера медведь съел. Натурально. Белый медведь . Потому что не нужно ходить туда, куда не нужно. Табличка висит. "Не ходить". Теперь где нового мастера искать. Медведь за него работать будет что ли. Услили ограждение. Периметр обнесли колючей проволокой.... |