[ принято к публикации 12:17 14-04-2006 | Спиди-гонщик | Просмотров: 1319]
Старый полковник Иссыккуль Вахабитович Дадуев сидел в своей покосившейся хижине,похожий на ссохшуюся куколку так и не вылупившейся бабочки, и мял в руках кусок грязно-серого пластилина.Немощи когда-то могучего мятежника утопали в смердящем ворохе нестиранного тряпья,а на его голове медленно расплывалась бесформенной лепешкой, линялая папаха.Он еще лилеял мечту пересилить своего далекого предка- Иссыккуля ибн Хаттаба,который умудрился просидеть на одном месте целых двенадцать лет и при этом отпедирастить не одну дюжину московских пионеров.Пятьсот восемьдесят четыря дня кряду,полковник лепил из грязного пластилина червяков,которых выдавал за желатиновые польские конфеты и скармливал голожопым маленьким джигитам,которые носились вокруг его хибары,сверкая розовыми пятками и еще не сформировавшимися причиндалами.Глупые дети давились вовсе несьедобным пластилином и по аулу временами расползались слухи о подозрительных намериниях старого вахабита.Один двухлетний джигит даже поклялся,что когда вырастет и станет достойным маджахедом,то непременно отрежет полковнику его помутившуюся разумом башку и сварит ее в большом котле бараньего жира.Сам Иссыккуль вовсе не помышлял ни о чем дурном,предаваясь сладким воспоминаниям о прекрасных козлицах, которым присовывал в годы своей молодости,отправляясь в очередную вылазку через горные перевалы.Впрочем за долгие годы славных подвигов,на протяжении которых он совершил четыреста двадцать пять налетов,ему попадались и дочери человеческие.Порой их сгоняли целыми табунами из соседних кишлаков и Иссыккуль с увлечением обхаживал их целую ночь,а на утро никак не мог вспомнить сколько раз и какой имеенно впендюрил свою огромную дубину,которую порой приходилось скручивать в тугие кольца,чтобы хоть как-то уместить в штанах.В последствии такого блядства на свет появилось множество отпрысков великого полководца, которых в большинстве он и в глаза не видел.Да и о жизни троих сыновей,живших когда-то в его доме, помнил совсем немного. Знал,только что старший подался в бега с дикими тюркскими кочевниками,а потом вернулся обратно,натыканый хуями и с одним единственным трофеем-пачкой китайских гандонов,абсолютно бесполезных в горном кишлаке.Средний сын устраивал тараканьи бега и с какой-то перезрелой шлюхой выращивал баранов-мутантов,с одним единственным рогом сверху башки,которых затем выгодно толкал европейским циркам и врачам естествоиспытаталям.А младший извращенец специально выучился на учителя и поселился на вражеской территории ненавистной Русии,чтобы ебать бледнозадых,вислогрудых блядей,угощая их паленым “Кинзмараули”. Когда полковник вернулся из своего последнего похода,окончательно двинувшись умом и не мог уже самостоятельно удовлетворять свои каждодневные потребности,старуха Гурсула засунула ему в жопу толстый резиновый шланг с воронкой на свободном конце, через который вливала в него кумыс,добавляя в полезную жидкость, изтолченные в муку,бараньи лепешки.Дважды в их кишлак врывалась лихая конница федералов.Голодные,бледнолицые варвары выпрашивали у местных жителей перебродивший кумыс,а старику полковнику привозили большие коробки с контрабандным пластилином,которые присылал специально для него Полоний Харитонович Скородрищенко-служащий отдела культуры федеральных войск Русии.Пока старый полковник мял в своих руках податливый пластилин в кишлаках было тихо и спокойно.В горах иногда пронзительно вскрикивали молодые козлицы,в долину порой спускались озверевшие,одинокие шакалы и жизнь вобщем-то шла своим чередом..
В ее пизде два червяка встречали Новый год впервые… Один был выпивший слегка, присев на губы половые, О чём-то бойко рассуждал… Другой, обвив лениво клитор, скучая, первому внимал, Курил, подтягивая сидр, и размышлял когда и где Прийти могла пизда пизде
Я всегда чувствовал себя гением. Но это было так.. предвестие. Я писал стихи, очень хорошие, про жизнь... Про любовь тоже писал. Любви у меня не было, но я знал, что она существует где-то там... Только гений мог это знать, мне казалось. Я крутился в среде поэтов....
