Герои черно-белых фильмов

Автор: Нови Да-да, отпустить свою голову на волю, будто надутый гелием воздушный шарик, отпустить в бесконечное небо, и тогда, может быть, она никогда не вернется. Никогда не вернется из ласковых облаков.

А еще хотелось бы рассказ о героях черно-белых фильмов. Не обязательно нуар, но, возможно, с элементами. Нам, может быть, понадобятся фам-фаталь с кровавыми губами, угрюмый мужчина в низко надвинутой на лоб шляпе и много виски. И тогда — пустые ночные улицы, желтые фонари, и где-то резко тормозит глазастый ретро-автомобиль, или серая трава, что колышется под черным небом, и играет классическая музыка, и так от этого тревожно, будто режиссер – Тарковский, а фильм – твоя жизнь.

Но тут совсем не об этом – тут есть постоянно галлюцинирующие герой и героиня. И все так плавно, и съемка замедлена до полного исчезновения.

И героиня закуривает сигарету, держит ее на отлете в тонких бледных и холодных пальцах, а в следующем кадре переводит удивленный взгляд на собственную руку, на сигарету, на вдруг выросший длинный столбик пепла. Когда это случилось? Где была героиня в это время? Была ли вообще?

А еще эти соседи, что постоянно стучат и шуршат по ночам. Вероятно, они стряпают отбивные из человеческого мяса или ощипывают ангельские крылья, чтобы запекать в гриле – крылья ангелов под пикантным соусом чили. На чудовищных ржавых мясорубках прокручивают то, что осталось от трепетных жителей неба, а потом лепят из ангельского фарша пельмени – усядутся всей семьей за круглым столом и лепят аккуратные полумесяцы. Идиллия. Пельмени для мамы, пельмени для папы, пельмени для лапочки-дочки, а сынок сидит в тюрьме за финансовые махинации на черном рынке сбыта ангельских потрохов.

Но, может быть, герои черно-белых фильмов живут в частном доме, и нет у них никаких соседей – на сотни километров никаких соседей, но кто-то всё же стучит. Стучит каждую ночь.

Или дом героев черно-белых фильмов построен из коричневого картона. Размером дом не больше обувной коробки, и круглый куриный глаз все смотрит и смотрит в незаштореное игрушечное окошко. Смотрит жутко и бессмысленно.

А героиню зовут Одри, и она все время поет в душе одну и ту же фразу, повторяя ее бесконечно: «Одри, Одри, ори до одури! Одри, Одри, ори до одури!» А психического героя зовут Адам, и Одри говорит: «Адам! Адам! Ах, как больно мне, Адам!»

Временами Одри-до-одури рожает дохлых черно-белых котят и прячет трупики украдкой в темных уголках картонного дома.

А в картонном доме героев черно-белых фильмов фанерный ящик, крытый старым потертым ковром. Ящик полон, разумеется, змей. На этом ящике герой и героиня судорожно занимаются любовью: «Так хорошо? Тебе нравится?» — временами говорят они.

Занимаются любовью как потерпевшие кораблекрушение, как пассажиры навсегда сошедшего с рельсов поезда.

Легко представить, как на том же ящике герой станет кромсать ножовкой белую рыбину тела героини, спрашивая временами: «Так хорошо? Тебе нравится?»

Ножовку герою одолжили соседи. Те самые, которых, наверно, не существует.

А север это необязательно, где холодно, это просто напротив юга.