Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - НежитьсяНежитьсяАвтор: Нови Ах, как она нежилась к себе! Говорила: «Прикоснись ко мне!», и касалась: ласкала гладкие волосы, расчесывала тонкими пальцами длинные локоны, умиляясь ручейковому стремлению солнечных прядей, жалостливо грезила старыми строчками:«Со снопом волос твоих овсяных Отоснилась ты мне навсегда». Гладила безмятежный, не смотря ни что, лоб, проводила указательным пальцем по шелковистым линиям изогнутых бровей, пощипывала все еще полные жизни щечки – всегда бледные, но с жизнеутверждающими ямочками – ямочками, доставленными прямиком из детства посредством ЮПиЭс, радовалась монгольским высоким скулам – неизвестный подарок шальной генетики лет, времен, вод, насилия, безумия того места, что породило ее. Касалась длинного носа, ощущая преемственность поколений. Гладила переносицу с приобретенным не разом, но со временем, чувством благодарности, семейственности. Нежила капризные губы более всего за то, что сохранили умение складываться в детское выражение обиды и недовольства. Маленький подбородок – за женственность и обманчивость, ведь и в маленьких нежных штучках порой собираются огромные запасы упрямства и воли. И шея, шея, шея – открытая, длинная, хрупкая, и не знающие дикости сережек ушки, и все эти легко прощупываемые косточки худощавого тела: ключицы, ребра, тазобедренные суставы, запястья, щиколотки. На этих косточках можно сыграть небольшой концерт – пускай будет начало Пятой симфонии – Эмме как-то сказали, что таков аккомпанемент судьбы, когда той вздумается постучаться в дверь. Что ж – двери Эммы всегда нараспашку: открыты ворота бедер, а спина выгибается навстречу нежности, нежности, нежности. Всеобъемлющей нежности к себе. Эмма-груди, Эмма-бедра, Эмма-промежность ласкает себя. Эмма умеет изогнуться цирковым рогаликом — так, чтоб взять свои пальцы на ногах в теплый влажный рот. Она может сосать свои пальчики часами – ногти в красном лаке, Эмма в блаженстве. Особенно большой палец ей по нраву – без всяких сублимаций, а просто потому, что он большой. Как можно так нежно и трепетно любить свою физическую оболочку и одновременно ненавидеть все то, что внутри? Умные дети понимают, что ценность представляет лишь сладкая шоколадная скорлупка яйца с сюрпризом, когда глупая грошовая игрушка внутри всего лишь приманка для менее умных детей. Умные дети вообще не любят сюрпризов. Вот такая она – вконец обалдевшая Золушка: бальное платье валяется в саже у камина, тыквенная карета расколота в приступе неуправляемой злобы, мышиный кучер задушен одним ловким движением Золушкиных крепких рук. Такая женщина – служила в армии, знает «крав-мага». Не то, что речь идет о навыках полезных в истреблении мышей, хотя, смотря каких мышей. Тем не менее – такая вот неправильная Золушка с тремя волшебными орешками. В последнем орешке – хрустальные туфельки, разумеется. Туфельки, подобные ущербным ногам Русалочки – раздвоенный рыбий хвост никуда не годится, каждый шаг причиняет жуткую боль. «Все ради любви, ради любви!», — истерически вопят подросшие любительницы пластиковых сюрпризов. Словом, передвигаться в хрустальных башмачках никак невозможно – острые грани режут нежную кожу, неподвижная колодка держит тонкую ступню в патриархическом плену дизайна японских безумных эстетов. В общем, средневековый девайс для любителей хлюпать при каждом шаге клюквенным желе собственного производства. Эву увлекает другая идея – она измельчает хрустальное великолепие деревянным молотком для приготовления отбивных, затем помещает осколки между двумя толстыми листами коричневой оберточной бумаги (осталась после переезда в Невер-невер-невер-ленд), хорошенько проходится скалкой по сложенным листам, добиваясь наиболее мелкой хрустальной пудры. По-привычке раскатывает аккуратные дорожки хрусталя на пластиковой прозрачной плоскости затерявшегося из прошлого кейса старого диска. Вдыхает порошок через полую шариковую ручку. Глупые сказочные артефакты уничтожены. Остается только настоящее, наружное – скорлупа. Эва сидит на полу – из носа кровь, из горла кровь, кровь во рту, пищеводе, желудке. Эва сидит и грызет самое главное – мистические ореховые скорлупки. Скорлупки твердые, острые на изломе – хрустальная кровь смешивается с ореховой, течет по подбородку, груди. Кровь с белыми вкраплениями осколков зубов. Теперь адептка оценки книжек исключительно по обложкам, восхищательница изысканными сосудами без оглядки на ядовитое, возможно, содержимое, готова к отправлению на бал – голышом, в кровавых своих украшениях. Видится ей в этом некая гармония: кровь внутри, кровь снаружи – вот она и стекает по подбородку, заливает любимые груди, живот, собирается тихим озерцом в лелеемом пупке. Руки также кровоточат, компенсируя сомнительную эстетику хаотично вкрапленными в живую плоть осколками дивного башмачного хрусталя. Сияет осевшая на волосах, бровях, ресницах солнечная пыль горного стекла. На балу она встречает, конечно, полного своего антипода: глаза повернуты, простроченными кровеносными сосудами белками наружу, ибо зрячая часть направлена исключительно вовнутрь – туда, где считается. Кожа вывернута наизнанку – мясные волокна мышц, веревочки сухожилий, синие пиявки артерий, желтый с красными вкраплениями жир. Несколько увеличенное сердце бесстыдно бьется в том месте, где у остальных джентльменов приколоты хорошенькие бутоньерки из розовых камелий. Вывернутый наизнанку мужчина – тревожная печень, нервный желудок, раздраженный кишечник. Еве вспоминается трупная выставка «Чудеса тела». Еву немного тошнит, но притяжение несомненно. Смелость открытости влечет ее к вывернутому существу. Собственная нагота представляется подделкой, детским карнавальным костюмом рядом с ультимативным обнажением прекрасного, конечно же, принца. Сливаясь в танце с господином наизнанку, кровавая Ева целует его глаза – легким, столь знакомым движением ротовых мышц создает вакуум между своими губами и беззащитными шариками обратных глаз, вместе с вдыхаемым воздухом глаза оказывается во рту Евы, с легким причмокиванием она глотает их как устриц. Ева целует скользкую пористую печень, отгрызает куски, жует и проглатывает. Селезенка – кусает, жует и проглатывает. Почки – кусает, жует и проглатывает. Высасывает через коктейльную соломинку жирный мозг. Сердце же бросает под ноги танцующим, ведь Еве давно известно, насколько этот окруженный мифами орган не имеет никакого значения. Вот так – мужчина с душой наружу оказался поглощенным женщиной без души. Стало ли легче Еве? Теперь, когда наполнилась она любимым другим человеком содержимым? Сможет ли теперь полюбить себя изнутри так же, как любит снаружи? «Вряд ли», — говорит склонившаяся к унитазу Ева. Ее только что стошнило отвратительными сгустками сути прекрасного искреннего мужчины. «Вряд ли», — повторяет Ева и спускает воду. Теги:
1 Комментарии
#0 16:56 13-03-2012Мама Стифлера
Весьма бапство няка.ничитал «Умные дети понимают, что ценность представляет лишь сладкая шоколадная скорлупка яйца с сюрпризом, когда глупая грошовая игрушка внутри всего лишь приманка для менее умных детей»-это литература? Pure Нови-стайл. Нове такая вся Нове патриархическом — мож патриархальном всё ж, нет? ну хоть глотает блять какая ещё няка. наверняка это было Мне кажется, это синонимы, Антон. Впрочем, не знаю точно, да и не важно. безутешная жидовка решила первай раз что то от руки набросать? и все тщетно?.. гг это тебе на кашрут переписывать… глупая ты неуместная дислекция гг книгу напишешь? Отлично, спасибо. Концовка безжалостно слита. Из охуительной картинки вознамерилась сделать басню. В целом хуйня, а фрагментами более чем заебись 5 крав-мага жесть канешна это Нови. Да. мне понравилось. но чересчур кратко. стильно и как всегда эгоцентрично. привыкаю однако. но кайфа нет Про людоедов? Второй эпизод-Ева сожрала младенца Очень грамотно написано. Но что за хуйня! С такой техникой и не взлететь? нови я видела бабочек, прекрасных, трепетных, рой, стаю, налетевших на труп. Они питаются экскрементами и трупами. у меня в детстве тоже был деревянный молоток охуенно! Литература не должна наклоняться в уровень с обществом в его темных или сомнительных явлениях.(ц) Извините. Если ты не можешь твоими делами и твоим искусством понравиться всем, понравься немногим. Нравиться многим — зло (c) По сабжу — не мое, хоть и признаЮ талант и интеллект автора Вы мне ничего не даете, бедные. Я помню, как пролегала электрическая нить между мной и другими, и у меня случались судороги от контакта. А теперь — ничего. Кстати, я пишу о женщинах, но не только для женщин, но все же хотелось бы, чтоб женщины читали, а они не читают. Я грущу от этого. Кастя, свой труп ты носишь в себе с момента рождения. Глупо отвергать трупы. А что даешь ты, Нови? Что дают твои высеры? Мне, например, от них не жарко, не холодно, не то что судорог, но и банальных мурашек не случилось. Я вас, женщина, не знаю, посему отвечать вам смысла не имеет. Идите куда-нибудь со своей окаменелостью. Спасибо. Великолепный ответ (этого я и ожидала, впрочем). Царственная Нови, ты не представляешь, что помимо мирка, где ты ужом извиваешься в пароксизме нереализованных страстей, есть простые и неглупые вобщем люди, без камней в органах и мыслях. свой труп ты носишь в себе с момента рождения. Глупо отвергать трупы.(с) записал, коротко и ясно. привет, Ира. да нахуй это электричество? оно и статичное ничего себе. у меня был один знакомый так он свой труп продал за хорошие деньги махмуд, а если подробнее? я живо заинтересовался. вот уж точно самая бесполезная хуйня на земле сторожем в институте работал. разрешил посмертно использовать внутренние органы и мозг для опытов. о, спасибо. я и так собираюсь отдацца на опыты, так учту и этот бонус. главно чтоб родственников не было или они не имели против. гы. таких уже не будет. вау, чо Я, Гриша, наивна и мечтательна. И «чо», Сережа, в самом деле? Нравится? всё было замечательно до, сидящей на полу, Эвы. с этого момента Остапа традиционно понесло. напоминает умирающего пепельного мотылька. он еще трепещет крылышками и в этом есть какая-то красота. но Эва вдавливает туфелькой насекомое в асфальт… желтые кишки лезут из брюха… очарование утеряно ира въ курсе за мардонги? Тогда проще- накурить и качественно выебать а Эмма в Эву нарочно превратилась, или это случайность? Вообще, очень жаль, что Нови всегда такая одинаковая. Простор большой, освоена лишь лужайка. Спасибо за Мардонги, хоть и не мне было. Понравилось, буду теперь читать. А то все-не мое, не мое) Почему, если «литература для женщин», то в центре всегда любовная интрига? женщины бывают всякие Отсоснилась ты мне навсегда… Нет тут никакой любовной, прости господи, интриги. И не «для женщин», а о женщинах. О женщинах для всех представителей флоры и фауны. Мик, Эмма-Эва-Ева. Нови, ты очень охуительная. Не меняйся. … не имеет никакого значения.(с) нижеследующее в миксер и лепить заново, потому как выбросить тоже жаль. В один прекрасный момент, Ира, когда тебе надоест этот протухший холодильник деликатесов — вытряхивай без сожаления. лучше пусто, чем густо такой органикой. не жить — очень чозвание. теко на. ты, Ира, не парься, все равно у тебя ничо не почучиться. ты лучше — живи жыдовской жизнью. этот не плохо. ты в никкогда не будеш имеить отношения. к русскаой литературе. максимум к определенного рода. иожет даже, ты станешь ниибательской русскоц пейсательницей типа Елинек. но все равно, ьы никогда не станешь русской. поэтому, не жалей никого здесь. вот. таковой антисемисизм. Трэш для младенцев О, я рада, что супермногозначительное название было наконец замечено. Все тот же стандарный и порядком надоевший набор: куклы, ножницы, ножи, кровь, кишки, ебля и главная героиня с припездью... Кажется, будто читаешь один и тот же бесконечно повторяющийся текст… Я не понимаю: где здесь куклы, ножницы, ножи, ебля? А без крови и кишок — вы уж, простите, — никуда. В целом как-то безыдейно. ХЗ, может авитаминоз? люди должны меняться, нет ничего скучнее постоянства... Нови не меняется — это скушшшно… Нови не меняется, потому что её жизнь зациклена на себе самой. Внутри. А снаружи, дерзну предположить, ничего не происходит. Вот она и варит свой бульон с утра до вечера. И сама в нём варится. и идеи свои черпает из книжек. ПРочтёт какого-нибудь Буковски, пропустит через мясорубку своего мозга — и пошла валять. Слава богу, язык достойный. Кастя, научи меня жить! Милая Сэд, привет. Я считаю, что меняюсь постоянно — сейчас, например, мое тело постепенно покрывается рыбьей чешуей, также начали прорезаться небольшие жабры. Кастя, ну, пожалуйста! Скажи, что мне делать, чтобы писать лучше. Спасибо. и мне тоже хочется знать ЭТО Кастя, ну, серьезно — уважаемый человек просит. Уважаемый человек и я. отжимацо… хули неясного то Еше свежачок дороги выбираем не всегда мы,
наоборот случается подчас мы ведь и жить порой не ходим сами, какой-то аватар живет за нас. Однажды не вернется он из цеха, он всеми принят, он вошел во вкус, и смотрит телевизор не для смеха, и не блюет при слове «профсоюз»… А я… мне Аннушка дорогу выбирает - подсолнечное масло, как всегда… И на Садовой кобрами трамваи ко мне двоят и тянут провода.... вот если б мы были бессмертны,
то вымерли мы бы давно, поскольку бессмертные - жертвы, чья жизнь превратилась в говно. казалось бы, радуйся - вечен, и баб вечно юных еби но…как-то безрадостна печень, и хер не особо стоит. Чево тут поделать - не знаю, какая-то гложет вина - хоть вечно жена молодая, но как-то…привычна она.... Часть первая
"Две тени" Когда я себя забываю, В глубоком, неласковом сне В присутствии липкого рая, В кристалликах из монпансье В провалах, но сразу же взлётах, В сумбурных, невнятных речах Средь выжженных не огнеметом - Домах, закоулках, печах Средь незаселенных пространствий, Среди предвечерней тоски Вдали от электро всех станций, И хлада надгробной доски Я вижу.... День в нокаут отправила ночь,
тот лежал до пяти на Дворцовой, параллельно генштабу - подковой, и ему не спешили помочь. А потом, ухватившись за столп, окостылил закатом колонну и лиловый синяк Миллионной вдруг на Марсовом сделался желт - это день потащился к метро, мимо бронзы Барклая де Толли, за витрины цепляясь без воли, просто чтобы добраться домой, и лежать, не вставая, хотя… покурить бы в закат на балконе, удивляясь, как клодтовы кони на асфальте прилечь не... Люблю в одеяние мятом
Пройтись как последний пижон Не знатен я, и неопрятен, Не глуп, и невооружен Надевши любимую шапку Что вязана старой вдовой Иду я навроде как шавка По бровкам и по мостовой И в парки вхожу как во храмы И кланяюсь черным стволам Деревья мне папы и мамы Я их опасаюсь - не хам И скромно вокруг и лилейно Когда над Тамбовом рассвет И я согреваюсь портвейном И дымом плохих сигарет И тихо вот так отдыхаю От сытых воспитанных л... |