Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Такая, блин, вечная молодость. (The kids)Такая, блин, вечная молодость. (The kids)Автор: Гавайская Гитара На заре 80-х юськина мама, будучи к тому моменту уже душевно нездоровым человеком, поменяла отдельную двушку на Гражданке на две комнаты в классической питерской коммуналке на Невском. Так началась моя личная Тревожная Молодость.Часть первая. Юська. - Мама сказала, что человек не должен жить на ГРАЖДАНКЕ. Даже, если там - дворец Кшесинской и дорожки, посыпанные белым гравием. Я всегда подозревала, что юськина мама была не так уж и больна... Когда-то она была политически грамотной хорошенькой комсомолкой, закончила техвуз, полюбила обрусевшего поляка Збышека и родила щекастую крохотную Юську. Збышек был ещё более политически грамотен, чем мама Лера - вступил, куда следует и когда указали. Идейно подкованную ячейку в темпе вальса сослали на Кубу - осуществлять научно-техническую революцию в отдельно взятой стране под мудрым руководством амиго Фиделя. Юську оставили с бабушкой. Дома. Это было настоящее счастливое детство: Юська росла, как вольный цветок одуванчик, такая же круглоголовая и золотая, и заставляюшая улыбаться даже придорожный камень - такая уж голубушка была эта тугощёкая Юська. Она обожала бабушку, называла её "баба моя" и, честно говоря, совсем не скучала по кубинским эмиссарам. Те аккуратно приезжали раз в год, привозили огромный чемодан заморских шмоток и игрушек, зацеловывали Юську до полусмерти и уежали обратно. Служба. Потом Никита настучал ботинком по трибуне ООН, кубинцы напряглись в ожидании "кузькиной матери", чемодан со шмотками стал ужиматься год от года, словно шагреневая кожа, и, в конце концов, "усталые, но довольные", юськины родители вернулись в державу с книжкой "сертификатов" и слегка утраченными иллюзиями. Вскоре всё пошло под откос. Папа Збышек "испортился", забрал оставшиеся сертификаты и истаял в тумане, решительно утратив всякий интерес к нестарой ещё маме Лере и совсем уж молодой доче Юське. Мужская загогулина. Бывает. Мама Лера ничего не могла понять. Она ходила из комнаты в комнату, переставляла предметы с места на место и беспрестанно стирала. Все сушилки в доме были завешаны, постиранные вещи висели даже на спинках стульев, однако Лера с раннего утра снимала просохшее и методично его перестирывала. Через какое-то время её увезли по скорой с печальным диагнозом из трёх слов. Юська с "бабой" навещали Леру в больнице, там либерально относились к посетителям, нужно только было принести из дома тапочки. Лера периодически приходила в себя, и её отпускали домой, к сожалению, ненадолго... В один из "приходов" Лера осенилась идеей переехать жить в центр, в результате чего Юська с бабой оказались в знаменитой коммуналке, а мама Лера - в "диспансере", откуда она по сей день так и не вышла. Эх, чёрт... Часть вторая. Нехорошая квартира. Коммуналка была - как в кино кажут. Узкий тёмный коридор, заставленный по одну сторону разнокалиберными шкафами, на крышах которых корячились братские кладбища некогда любимых и полезных вещей. Велосипеды, старые люстры, продырявленные тазы и даже бюст С.М. Кирова, цинично спёртый одним из квартирантов прямо из-под носа председателя профкома завода "Электросила". Коридор вёл в "никуда". Где-то далеко впереди угадывались контуры дымной развилки а-ля "направо пойдёшь - смерть найдёшь, налево пойдёшь - козлёночком станешь". Собственно, обе дороги вели к храмам: для духовных и правоверных - в "санузел", где можно было очиститься от скверны, а для прочих пошлых гедонистов - на кухню, с последующим выходом на чёрную лестницу, где стояли в ряд "люминивые" мусорные баки. Кухня тоже была вполне себе типичная: четырёхкомфорочная плита, на которой в режиме нон-стоп шкворчала и булькала всякая гастрономия, жестяная раковина, торчащий из стены крантик с резинивой насадкой "чтоб не капало" и резвые стада коричневых тараканов. На кухне в любое время суток стояла какая-нибудь кулинарка в сатиновом халате и остервенело шинковала "что-нибудь пожрать". Честно говоря, всех квартирантов не помню - их было великое множество, из коих большинство было лишено какой-либо индивидуальности. Однако некоторые персонажи были дивно хороши. Авангард общества был представлен бухгалтершей Сачковой, пенсионеркой Горбатой Шурой и вставшим на путь исправления бывшим рецидивистом Владиком. Владик был мужик лет шестидесяти с гаком с невообразимо отёкшим лицом скромного олигофрена. По трезвости он тихонько сидел в своей комнате, иногда напевая довольно сносно про "эй, баргузин, пошевеливай вал" или "шумел сурово брянский лес". По-моему, он вообще не жрал, во-всяком случае, на кухне я его никогда не видела. Туалетом он тоже не пользовался: может, "противопоставлял себя коллективу", а может - дисфункцией какой страдал. Предпочитал детский, но вместительный горшок. Периодически резервуар наполнялся "содержанием", и Владик выходил в народ, сосредоточенно неся перед собой сосуд на вытянутой и подрагивающей руке. Другой рукой он поддерживал ароматные кальсоны. Путь был тернистым: по коридору и направо, до двери с табличкой "Уборная". Почему-то в момент "проноса" Владик всегда запевал "Колокольчики мои, цветики степные". Едва заслышав позывные "колокольчиков", жильцы бросались врассыпную, зажав носы и малодушно прикрывая глаза. -Правды не скроешь! - патетически заявлял Владик по дороге назад. Нести пустой горшок было весело и приятно. Периодически Владик запивал и начинал куролесить. В комнате его что-то грохотало и звякало. Однажды Владика накрыла "белка", и его увезли в неизвестном мне направлении. Жалко Владика, правильный, в общем-то был мужик. Чего не скажешь, например, о Горбатой Шуре. Шура была - зараза. Мелкая карлица в неизменном белом платочке, всплывающим, как парус, над солидным горбом, работала Главным Ухом Планеты. Ей катастрофически не хватало "пищи" для жизни, и в попытках восполнить информационный вакуум, она проводила день-деньской в коридоре, шастая от двери к двери. Трудовая смена. Особенно Шура оживлялась, когда кто-то беседовл по телефону. Чёрный эбонитовый телефон висел на узком простенке между шкафами. Обои вокруг телефона с некогда плакучими ивами по полю были испещрены разноцветными телефонными номерами, расползавшимися окрест, словно жирные червяки после хорошего дождя. Едва заслышав телефонный звонок, Шура кочумала к заветному простенку, застывала в полуметре от телефонного оратора и жадно слушала, вынув из платочка правое ухо. Иногда озверевший абонент бросал в исступлении трубку и хватал Шуру за горло с воплем: "Что тебе надо, гадина?!" Добытую информацию Горбатая Шура передавала Сачковой - молодой горластой бабе и интригантке от бога. Ушлая Сачкова создавала коалиции, травила недовольных и сталкивала лбами ропщущих. Теперь она, кстати - депутат Петросовета. Однако главной состовляющей легендарной квартиры, её визитной карточкой и безусловным украшением являлись три изумительно молодых девочки: Юська, Лёля и Марго. Часть третья. Три девушки в голубом. -Я знаю одну квартиту на Невском. Там живут три еврейки, и все они дают. Эта не лишённая изящества фраза, произнесённая много лет назад неким студентом-корабелом, до сих пор доводит нас до истерического ржания. Евреек в квартирантках не значилось, а живущие там три девушки-гойки никому ничего не давали. Ну, не то чтобы - никому... и не то чтобы - никогда... Юська на момент вселения в чудесную квартиру была невинной пионеркой, по вечерам фигачила гаммы на пианино "Красный Октябрь" и запоем читала Ремарка. Лёля и Марго были постарше, носили бюстгальтеры (3-й и 1-й номер соответственно) и Ремарком не интересовались. Марго была дочкой бухгалтерши Сачковой, "по наследству" слегка хамоватой. Она быстро "построила" всех жиличек, устроив женсовет и потребовав осуществлять "вечернее подмывание" строго по расписанию: ванная была одна, а гениталий - много. Лучшее, поздневечернее время Марго зажала для своих. -Дорогу - молодым! - нагло заявила активистка, оставив в глубоком "осадке" обалделых квартиранток второй свежести. Глубоким вечером, замотанные в махровые полотенца и скрипящие от чистоты, барышни собирались на кухне и трендели "за жизнь". Преимущественно обсуждались взаимоотношения полов. Вообще-то это было не совсем обсуждение: Лёля говорила, остальные слушали. Лёле было, что сказать. Лёля была - кладезь. Часть четвёртая. Идущие вместе. Меня привела в квариру Юська. Мы вместе учились в слегка богемном заведении, и вокруг нас стихийно сколотилась душевная компашка, состоявшая, в основном, из будущих музыканов, художников и театралов. Как-то так получилось. Коммуналка служила штаб-квартирой, перевалочным пунктом, исповедальней и домом свиданий. Я пытаюсь вспомнить, что же мы всё-таки делали, собираясь там чуть ли не ежедневно? Получается - в основном, ржали. По любому поводу и без оного. Конечно, у нас были свои "фирменые" поставщики неизбывного веселья - например, Шварц, который был фатально невезуч "в личной жизни", бесконечно рыскал в поисках какой-нибудь завалящей "инженю" и неизменно возвращался с сообщением "Опять послан". Или Гоша, начинающий сольный пианист, обезумевший на почве поисков высоких чёрных носков (привет, Амиго!), необходимых для концертной деятельности. Помню, как-то Гоша прибежал с газетной вырезкой: какая-то, вконец задрюченная дефицитом, мать провинциального баскетболиста написала в Спорткомитет: "Прошу обеспечить моего сына носками и ботинками 55-го размера, в противном случае - требую политического убежища в любой стране мира, где есть такие носки". Мы долго и мучительно болели бесконечными "внутренними" романами, пока не научились, наконец, отделять "мухи от котлет". Только к концу восьмидесятых всё улеглось по своим местам: у каждого в авоське лежала собственная частная жизнь, в большей или меньшей степени экзотическая. Да, ну и, конечно, пили. Сначала - понемногу, в основном, сухое и по случаю. Далее - в разбег. Основная пьянка началась в девяностых, и уже без разбора. К исходу века наши дивные, солнечные и такие талантливые мальчики почти поголовно маялись алкоголизмом. Часть пятая. Набат. В восемьдесят втором, после тяжёлого и продолжительного руководства страной, дематериализовался Ильич-2. Дворовые бабки на скамеечке временно притихли и скукожились. "Чтой-то будет, осспди...", - шуршало тревожно там и сям коллективно-бессознательное. На дворе стоял зябкий и ясный ноябрь, наступил день всенародной скорби. У меня по расписанию была "спецуха". Пару месяцев назад мне вручили нового пианиста - Игорьматвеича, т.к. бывший мой препод, нежно любимый Тюнин, "ушёл и не вернулся". Я обожала Тюнина: он был бородатым стебком с аристократическими манерами и странноватым симбиозом надлома с эпикурейством. Иногда, после урока, мы начинали стихийно трепаться, и я "пила" каждое его слово - настолько это было парадоксально, красиво и смешно. Честно говоря, я думаю, что он был первым, кто научил меня ДУМАТЬ. Новый препод Игорьматвеич был молодым, жизнерадостным и очень упитанным коммунистом, без всяких признаков рефлексии, что, говоря по правде, скверно сочетается с пианистическим искусством. Два первых занятия он посвятил политпросвету среди меня, детально обьяснив, как неправ был маэстро Тюнин, не оценивший по достоинству завоеваний социализма. Я тупо молчала. В день Больших похорон Игорьматвеич вошёл строгим, скорбным и чёрно-белым. Я топталась около класса в варежках, пытаясь отогреть закоченевшие с мороза руки. Матвеич приоткрыл дверь, жестом приглашая войти. - Начнём со Скрябина. Я взяла пару первых аккордов, и вдруг в класс ворвались мощные разновысотные завывания: это страна прощалась со своим героем. Гудели заводы, транспортные средствА и прочие медные трубы. Игорьматвеич вздрогнул, посмотрел куда-то в середину воздуха и с надрывом произнёс: - Попрошу всех встать, товарищи... Собственно, товарищей было - он и я. Точнее - он, я и рояль. Я встала на "полусогнутых" и вцепилась в несчастный рояль до помутнения рассудка: ржать было нельзя. СОВСЕМ НЕЛЬЗЯ. Класс крошечный, деться некуда, прямо передо мной трепещут скорбно раздутые ноздри Матвеича, а эта пыточная пятиминутка (!!!) всё тикает, зараза, и нету ей ни края, ни конца... Вечером собрались у Юськи. Мишка Кобозев притащил портвейн, а Гоша - немного сухого. Закусывали "Ставридой в собственном соку" и варёной картошкой, ржали до безобразия и по очереди рассказывали свои "мой первый день без Вождя". В коридоре Горбатая Шура тёрлась ухом о юськину дверь. Владик в апартаментах зычно орал: "С-с-суки хворые!.." Страна входила в Новую Эру. Часть шестая. Константин Устинович. Накануне дня рождения Марго вся капелла собралась в лёлиной комнате. Клеили и рисовали подарочную стенгазету. Марго была на пороге крупного биографического сдвига: не так давно ей, как крепкой общественнице с хорошей анкетой, мягко, но настойчиво порекомендовали вступить в Партию. Марго училась в "идологическом" ВУЗе, у неё было достаточно мозгов, чтобы понять: отказаться нельзя. В общем, не повезло девке. Мы старались, как могли, не издеваться. Газета получилась замечательно смешной. Она называлась "Рождение молодого коммуниста" и была украшена крупным фотоколлажем: к роскошному телу Андромеды, стыдливо прикрывающей причинное место античной тряпочкой, была приклеена голова фигурантки, а к держащему ее за руку пылкому Персею - портрет "текущего" генсека К.У. Черненко. Почти готовую газету я увезла к себе домой, чтобы ещё чего-то дорисовать. Назавтра я должна была её привезти к имениннице домой. Газета была такой смешной, что я не выдержала и показала её папе. Мой бедный папа впал в ступор и категорически запретил мне выносить за пределы квартиры опасную газету. Он говорил, что меня посадят... Мы мордовались полночи, я обещала завернуть газету чуть ли не в одеяло, чтобы сокрыть её от прохожих-агентов КГБ, он говорил: отдай газету, я говорила: не отдам. Сошлись на компромиссе: у него на глазах я отклеила голову Черненко, только тогда мой папенька обмяк. Но он не просёк главного: Черненку я зажала в кулачке. На следующий день в подьезде чужого дома наклеивала помятого Черненку на прежнее место, разложив газету на ступеньках лестницы. В кульминационный момент дверь одной из квартир отворилась, и из неё бодро вышел розовый мент. Я сразмаху шмякнулась жопой на опасное место, закрыв, так сказать, собой амбразуру, и индифферентно уставивилась в потолок. -Что, красавица, пугаешься? Меня пугаться не надо, я хороший! - Мент дружелюбно подмигнул мне, весело заржал и поскакал вниз по лестнице исполнять свой служебный долг. Я осталась на свободе. Спустя десяток лет я рассказала папе, как на излёте эпохи "клеила" Черненку в парадняке на ул. Пестеля. -Какая ты всё-таки была дура, - мудро сказал мой добрый папа... Часть седьмая и последняя. Гоша - в Штутгарте, Лёля - в Нюрнберге, Дима Михайлов - в Канаде, Чернов - в Риге. Мишка Кобозев потерялся - лет 15 тому уехал к себе в Осетию и замолк. Марго вышла замуж за итальянца и живёт на Сицилии. Пашка Калитин и Шварц вернулись, оба - из Израиля и оба - в Питер. Пашка проработал там 6 лет по контракту, затем перевёз семью на родину, здесь развёлся и закодировался от алкоголизма. Шварц развёлся ещё в Израиле, а закодировался уже в Питере. Андрюха никуда не уезжал и, соответственно, не возвращался, но тоже развёлся и тоже закодировался. Катя умерла. Юська до недавнего прошлого оставалась жить в опустевшей коммуналке, которую почему-то всё никак не могли расселить. В прошлом году она переехала, наконец, в приличную трёшку, и знаменитая коммуналка достойно и благородно завершила свой жизненный путь. Она торжественно и скорбно погрузилась на дно нашей памяти, унеся с собой в прохладные воды свет и аромат и шорох Времени. Нью-Йорк, 2004 Теги:
0 Комментарии
#0 06:03 06-10-2004S.T.A.L.K.E.R.
Пробивает! а Время убивает! В разные стороны. Да. Харошый росказ. пропитано фатализмом. нихуя не понравилось. жЫзнинна, респект Автору хочу выразить свою искреннюю признательность за данный текст. Немного грустно, но само повествование завораживает. Пишите чаще , автор. Всем ровняться на это, бляди. ГГ, тетенькадяденька какойая же вы уже пожилойая. достоинств рассказа это не умоляет. а рассказ пиздатый... хорошо фактурно. и словно запах почувствовал. по осеннему. в жилу, кароче А почему воспоминания охватывают временной промежуток только до середины 80-х? Дальше была эмиграция, замужество или просто молодость закончилась? пра евреев. написано хорошо Устал думать Думаю, как ответить... Вообще-то, молодость до сих пор не закончилась, как это ни смешно. А во второй половине 80-х, насколько я помню, были две главные темы - антиалкогольная реформа и борьба с нетрудовыми vs кооперативное движение. Честно говоря, писать про коньяк из самовара или вареную джинсу неохота. Лузер Ну, ладно, пожилая, а дяденька-то очего ж? За комплимент - спасибо. Кузин! Аналитик ты, однако парилкин, я, наверное, фатализм понимаю как-то по-другому. Жирная Сука Got it, honey. Sundown, S.T.A.L.K.E.R., Иванов-Пихто, ZorG, Сэмо - спасибо! Практологу - отдельное. Познавательно Эта, поцоны, где голосовать-то? Голосую за это Произведение. Замечательно, блиа буду. Коммент пишу ещё до прочтения. Сейчас с интересом заценю. Ну, на фоне остальных литпромовских экзерсисов ничего, хотя на фоне приличной литературы вторично. Издаваться вам, надо, издаваться. А может быть, вы уже изданы? К коменту Юрчика скажу, что может, и вторично (вы мне Улицкую напоминаете, ага), но ведь написано таки заебательски! написано хорошо, да больше всех жаль Мишку. 2 Гавайская Гитара Во второй половине 80-ых было очень многое. Во-первых, влияние антиалкогольнной реформы и кооперативных джинсов на российскую культуру существеннее, чем вся эмигрантская литература. Во-вторых, именно с 85 по 90 год страна прошла стремительный путь полного изменения национального самосознания. Наша юность всегда покрыта многозначительным романтическим флером. Моя бабушка всегда утверждала, что учеба на рабфаке была лучшим временем в ее жизни. Черт дери, уезжаю через 15 мин, не успеваю. Ужасно хочу всем ответить. Давайте через недельку? На том же месте, в тот же час Беспесды, систер, буим ждать и пешы исчо заебался читать..распечатаю..в метро почитаю... половина прочитаная очень понравилась. Осилил. Читаецца легко. Слы, экс-соседка: пра ивреев заибло уже, причом заибло и вас, жидов, и нас, нежидей. Честно. з.ы. А я тоже знаю одну квартиру на Невском (угол с Марата), так там жывут аж ДВЕ еврейки. Сёстры. Ебу их по очереди. Отдельно. По секрету. тема йобли не раскрыта. напоинило одну дуру, широко публиковавшуюся совметно с ... паметь нивпизду... но ничо так. прочитал с ынтересом. хотя хуле за интерес - и так все ястно. yooooo. Natasha, ya zavtra navernoe budu v NYC!!!! kreo ne shital. mda. (privet trava) Dron, I v Canade, vernus' 11-go v nochi. Kreo-to prochti, imej sovest'. Майор, Улицкая тогда тоже вторична. Мне уж скорей обсуждаемое напомнило Лимонова, например, "Молодой негодяй". Только сильно слабей. Хотя, повторюсь, для Литпрома - вполне. Ахуенно понравилось отлично написано роскошный слог впечатлен респект Сильно. Содержание: хорошо, форма: отлично. Высококачественный текст. I'm back, если меня еще кто-нибудь ждет. Юрчик, ты меня вдохновил: не поленилась, просмотрела комментарии литпромовцев к своим ранее написанным шедеврам. Нарыла целый "союз писателей", на сходство с которыми мне мягко указывают. Веллер, Набоков, Токарева, Ильф и Петров, Тэффи, Довлатов, Улицкая и даже целый журнал "Смена" (!). С удовольствием добавляю к данной библиотеке твоего Лимонова. Самое смешное, что "в реале" маюсь сходной проблемой: каждый второй новый знакомый произносит что-то вроде: "Ой, вы мне кого-то ужасно напоминаете, никак не могу сообразить - кого... Вы не сплавлялись на плотах по реке Белой в ...надцатом году? Может, в кино снимались? Очень знакомое лицо..." Устал думать Совершенно с тобой согласна - и по поводу флёро-юности, и насчет второй половины 80-х. Но ведь я же не летописец Никон. В данном тексте есть что угодно - только не претензия на обьективность и, уж тем более - на историзм. Просто очень частная история. Я люблю чужие частные истории, в них можно расслышать дыхание времени. А про все прочее можно прочесть в учебниках и старых газетах. Майор, конечно, нет. Не только не издаюсь - всякий раз поражаюсь, что кому-то оказываются интересны мои тексты. Честно. Жирная Сука 12:15 06-10-2004 Вася, ты что сказать-то хотел? БесПокойный В общем, я рада, что у тебя все так славно складывается. КампотцЪ "Давайте определимся в терминах", как говорят на научных семинарах. Гои - это НЕевреи. Как ты догадываешься, их Питере всегда было в изобилии. Меня ужасно развеселили комментаторы, которые усмотрели в тексте "сионизм". Поистине, надо обладать изощренным восприятием. Если в кране нет воды... Симон МиМЗ, Крокодилдо, Сдвиг, DACHNICK, ZorG, Спиди-гонщик - СПАСИБО! P.S. КампотцЪ, ты заразил меня своим монументализмом: накатала целую простыню "объяснительных записок". Почитал кое-чего еще из (ладно, "ты" - так "ты", хоть и не люблю я этого амикошонства) твоего. Заслуживает уважения, по крайней мере, то, что герои твоих креативов одежду НАдевают, а не Одевают, как почти у всех местных грамотеев. Так что - зачет. Хоть и не Теффи... Юрчик, Что до амикошонства - могу понять твою реакцию, хотя "цирлих-манирлих" - тоже, согласись, "не идёт" в данных интернет-обстоятельствах. Можно ведь изъясняться и при помощи "милостивый государь", не отказывая при этом себе в удовольствии покакать свеженьким на голову оппонента . Вопрос личных пристрастий. В общем, предлагаю брудершафт. По поводу остального - согласна: не Тэффи. За уважение - спасибо. Приятно пообщаться. Как говорит мой пятилетний отпрыск, тебе спасибо. Еше свежачок Я дам тебе себя в обиду -
играй, используй, забракуй… но только не люби для виду - пусть будет все по чесноку. Смотри насмешливо, блудливо, над ванной трусики суши… Вина осеннего разлива хлебнул я сдуру от души. Я протрезвею, может, к маю, но поскучаю без тоски - что ни случись , не проиграю, хотя играю в поддавки.... …ложью пахло и лимонадом,
в углу охуевала елка… девка кокетничала: Ну не надо… но всхлипнула и умолкла. А, была тут некая Жанна - снегурочка в макияже гот - сидела на лестнице, как долгожданный, новый астрономический год. Потом - в комнату раз, и come in оправила скромно платьице… Трамвая жду, мол… дала двоим - скоро гражданами обрюхатится.... Осень заткнёт листвой не один фонтан,
прохожих, меня, не живущего по соседству. Мёртвые правила падают за диван фантиками от конфет, истреблённых в детстве. С ужасом щупай пространство вокруг себя, словно был тренирован, натаскан, но в тапочках страха.... Мастера медведь съел. Натурально. Белый медведь . Потому что не нужно ходить туда, куда не нужно. Табличка висит. "Не ходить". Теперь где нового мастера искать. Медведь за него работать будет что ли. Услили ограждение. Периметр обнесли колючей проволокой.... |