Последние комменты юзера Шаня Помазов

Шаня Помазов: Удушье, которое так ярко обрисовала Маргарита Шаповалова, в широком смысле притягивается к социальной обыденности жизни масс.
Культура этих самых масс, от такого замечательного поэтического порыва как бы уединяется, делается рафинированной, в ней обнаруживаются признаки смерти, и ее представители получают вкус к смерти. Это есть декаданс от Шаповаловой. Это есть признаки не имеющие будущего.

Ш.П.

Шаня Помазов: Алкоголзим.
Иногда этому феномену дают имя цивилизации, но терминология эта, конечно, условна. Алкоголическая цивилизация в стихотворении Милова представлена живо и подчеркнуто реально. Господство масс и безличных индивидумов принимающих спиртное, всегда скрыто и замаскированно в плотный формат авторитарных государств. Эта, не побоюсь этого слова, культурная элита, переживает тем ни менее смертельную агонию, ее моральное и ее материальное положение делается все более и более невыносимым. Милов очень точно показал это во сне литературного героя, а некий Стаканыч возник там как зловещий, но в тоже время миловидно-пидорестический образ. Тем ни менее социальный заказ таких вот алкоголических масс и определяет, чем должны быть культура, искусство, литература, философия, наука, даже религия. И нет ничего в этом предосудительного.

Ш.П.

Шаня Помазов: Творческая тайна сокрывается женщине и открывается мужчине. Потому-как творческая тайна есть эзотерическая тайна божественного откровения и священного происхождения. Поэт-Творец актом написания всемогущей! .
Ева, творческий процесс есть внутренний процесс в Боге, значит в тебе. Ищи бога в себе, он обязательно там есть, может самая что ни наесть ничтожная часть, но она существует.
Ш.П.

Шаня Помазов: Коля написал здесь о трансцендентальном человеке совершившем прелюбодеяние с посторонней женщиной. И это не есть то, что называется неизменной человеческой природой, потому что вообще не есть природа, а есть творческий хуй и свобода. Природа человека меняется, эволюционирует, но хуй его остаётся прежним - неизменным.

Шаня Помазов: Кто такой этот Разбрасыватель камней? Кто он?! Где набрался этот с позволения скзать юрист, опыта внутреннего человека необъективированного, человека способного в стихотворной форме так просто и ясно раскрыть образование мира объектов и вещей?
Человек осуждающий (прокурор) стал вдруг человеком воспевающим (поэт). Он обнаруживает в себя свободу, в духовном опыте человека неожиданно раскрывается новая эпостась.
Данное стихотворение как подтверждение вышесказанных мною слов, хотя и эту стихотворную объективацию можно открыть в более новых формах прагматизма и философии жизни. Потому-что всегда имеющей биологический привкус подобная поэзия, становится значительным катализатором для дальнейшего нашего с вами существования.

Шаня Помазов: Что такого особенного может наблюдать пытливый взгляд, в замечательном но длинном стихотворении поэта под странным зашифрованным названием 4юг4о ?
Да собственно нихуя там это взгляд и не сможет наблюдать. Н-и-х-у-я!
Потому-как по специфической своей сущности такая поэзия есть лишь реакция самосохранения человека, потерянного в темном лесу мировой жизни и собственного недальновидения. Чтобы жить и развиваться, подобный поэт должен как-то почетче ориентироваться в мировой данности, со всех сторон на него наступающей.
Поэзия создает свою действительность, пустой ум - свою.

Шаня Помазов: Пиздоватизм* - нетрадиционная степень охуения.

Поэзия, сама поэтическая культура, есть явление глубоко индивидуальное и неповторимое. Поэт же есть предмет пишущий общее, и всюду сие повторяющий.
Переход от поэта- сочинившего до поэта-написавшего, имеет общие признаки у всех народов, и признаки по преимуществу материальные, как, например, употребление водки. Поэзия имеет душу, поэт же имеет только хуй (или пизду). Поэт может неприятное перевоплотить в рифму, а приятное извратить в строке. И это по сути не его заслуга потому-как вся наша Цивилизация футуристична до мозга её костей, а вся Культура порочна до самого основания.
Поэту следует писать либо очень много (хуйни), либо не писать вообще, потому-что высшая духовная жизнь не прилагается тем, которые целиком направили свою энергию исключительно на употребление.

Шаня Помазов: Истинно свободный духом не может быть слабым поэтом, ему некому и нечего будет слагать.
Возьмем к примеру Ебучие рога. Поэтическая настроенность его, есть ничто иное как рыбья настроенность. А истинно стремящийся к освобождению духа поэт не может писать столь пафосно о вещах которые трудно уловимы. В данном произведении автора мы как раз и видим весь этот надутый спектр пафосности - без души и тела. Стихи подвешенные в воздухе - безсславный набор слов с выебонами. Прежде всего хочет освободить себя от своей собственной пидорестической природы, от власти темных стихий, а уже потом пытаться осознать эти строки. Пиздоватизмом воможно лишь абсолютно освободить человека! Только лишь Пиздоватизм способен не изменив и не преобразив его природу, оставить его рабом греха и страстей. Ебучие рога хочет же получить свободу без искупления, царство рифмы без смыла, он мнит себя пребывающим в абсолютном единстве со своими стихами, в невоплощенной и невоплотимой духовности. Как он заблуждается!
Ёбаный случай!

Шаня Помазов: Прежде всего нужно рассмотреть этическую проблему бессмертных произведениях нашего поэта-общественника, эстетику и этику васьковского монументализма, её гносеологические стороны.
И тут я должен признать формальную неустранимость самого Васька, его шаткость но упорство, его категорическую непунктуальность. Васёк есть безумный скиталец в своих тайных поэтических фантасмагориях, хотя о содержательности его опусов, его поэтических категорий, я речи пока не веду.
Попытки его творчества, это как бы попытки устранить идею должного и держаться исключительно за сущее - очень и очень наивны, а иногда даже пиздомативны.. Отрицать его творчество нельзя так же как и принимать, потому-что это равносильно изменить самому себе, и вступить в самое чудовищное противоречие со своими же логическими утверждениями.
Вывод мой как ни странно довольно прост: Васька следует воспринять как нечто неприятное но необходимое, как некий психологический non sens, как гангрену. Не лечить, но воспринять!

Шаня Помазов: Спасибо, Гриша.
А я, чтобы как-то оправдать в глазах общественности глубокий философский смысл своего произведения, хочу отметить что и я сам, и моё творение, ocтaeтcя зaгaдкoй, пoтомy что я как тот простодушный, беспoчвeнный, нe зeмлянoй червь всегда oпpaвдывaю и oxpaняю вcё иcтopичecкoe, и интимное, всё то, что в почву саженное и пoчвой потом же даденное.

Шаня Помазов: Коля, поэт Коля, по-прежнему остается образцом очень древней культуры. Его произведение под риторическим и недвусмысленным названием "Ты дурак" застыло как бы в глубинным мудях, в своих внутренних духовных созерцаниях, но не вошло, да и не войдет пожалуй в непосредственную близость к аналам всемирной, современной, поэзии. То же самое можно сказать, в этом же смысле, и о многих других его замечательных произведениях. Не вошли, и не войдут! Потому-как нехуй туда входить, и нехуй там делать. Потому как т.н. "современная поэзия" есть ничто иное как статический космос в котором нет напряженного исторического действия, оно (действие) угасло ещё в середине восьмидесятых прошлого столетия. Угасло окончательно и бесповоротно, вместе с Колей.

Шаня Помазов: Что мы видим в этом стихотворение некого Алека? Что?! Алек, ты сам то что-то в нём видишь?
Я бесспорно допускаю что образ человека может еще не раскрылся, человек может быть как бы в потенциальном состоянии, в неком пиздоватическом ваакуме. Так бывало в прошлом. Но сейчас совсем другое. Образ человека, поэта, пошатнулся. Стал просто хуёвым, просто невъебенно отвратительным. Начал разлагаться после того, как он раскрылся, или не до конца раскрылся, или раскрылся да не полностью, или хуй его вообще знает, раскрылся ли вообще.
А вы знаете как это называется? Нет? Так я вам отвечу, это называется - Дегуманизация. Она, сука, проникла во все сферы человеческого творчества. Оказалось пагубной для юных поэтов и прозаиков.
Алек как бы вскрикивает от боли: "Ты только посмотри, как мир в тебе прекрасен!"
Вскрикивает и умолкает, потому-как диалектика этого процесса очень тонка.
Так же тонка как тонкая кишка.
До боли тонка!

Шаня Помазов: Что видим мы читая Бриса Красильникова? - Ничего. То есть совершенно н-и-х-у-я.
Потому-как кризис культуры пиздоватически связан с тем что всякой высокой культуре присуще аристократическое качественное начало. Стихотворению же данного автора не присуще ничего. Не смог убедить меня поэт в своём глубоком пиздоватизме, так настойчиво озаботившись извинением слепого мужчины. Не трогают меня даже поцелуи, коими он осыпает это пожилого калеку.
Мы живем в эпоху плебейского воспитания, воспитания против всякого аристократического начала в культуре. Поэты авторитарных государств, в отношении к культуре носят решительно плебейский характер, что означает лишь господство количества рифм над качеством стиха.
Борис Красильников - не исключение, а лишь подтверждение в высшей степени непризнанного по заслугам поэта.
Это не культурная элита переживает смертельную агонию, это бескультурная масса пытается выйти на поверхность поэтического ареопага.

Шаня Помазов: Стихотворение это, многострадального нашего поэта-общественника Васька, есть ничто иное как атавизм варварских инстинктов преломленных в цивилизацию, и потому имеет патологически-пиздомативный характер. Пиздоватизм есть явление человеческого мира и мира уже цивилизованного. Его не существует в гуманистическом, западном мире. В мире, который принадлежит к другой иерархической ступени бытия. Это наш постсоветский мир, с его хуями, пёздами, и незабываемыми испражнениями. Хотя в философском смысле и он имеет свое оправдание и назначение. Поэт стоит много выше пиздоватого человека, Васёк - выше поэта! Васёк, это некая субстанция - эфир, заполонивший собой всё пространство вплоть до стратосферы.
Хвала, Ваьку! И хула, одновременно.

Шаня Помазов: Стихотворение о народной воле предполагает уже какие-то сверхчеловеческие ценности, предполагает что автор не так глуп, хотя и не умён.. Как только вы обратите внимание на содержание стихотворения, и вы не можете его понять, и от этого вам становится особенно противно и омерзительно. Хочется просто ругаться матом. И вы ругайтесь - кляните и клеймите невразумительного поэта, ибо воля народная может быть направлена на зло, а бездарные стихи на осуждение.

Шаня Помазов: Личный оргазм не может быть дуалистически разорван, и не в силах его разрушить некие зеркала в которые ежеутренне глядится автор, и нельзя нам читая эти замечательные строки углубиться куда-то вкось, в материальную сторону - мыслить отвлеченно. Такое отражение собственного ебла порождает целый ряд болезненных явлений. На этой почве происходит и непомерное преувеличение значения себя, собственного внутреннего мира, размеров своего хуя, непомерного пренебрежение к окружающим извращенцам и пидорасам.
Короче говоря, стих довольно пиздат, потому-как дух человеческий по-разному может быть воспринимаем в материальной жизни и в этом самом зеркальном отражении.

Шаня Помазов: #9 Если это вы меня так фривольно имете в виду, то должен вам сообщить что мне глубоко за сорок.
Рад что вы читаете мои комментарии, и вас волнует проблема научного пиздоватизма как политического, социального, литературного новаторства и долбоебического революционерства.

Шаня Помазов: Этого автора нужно ограничивать, чтобы смирить в нем поэта, ограничивать насилием или церковью, субъективными правами личности, свободой творческого духа, отпиздить ссаными тряпками в конце концов. Также бороться нужно и против его неопределившегося ника. Как известно дуализм и плюрализм в строении стихотворения гарантируют свободу духа, и я склонен думать что всеобщий пиздоватизм способен направить этого мастера рифмы в нужном направлении.

Шаня Помазов: От пиздоватизма, как торжества серединной человечности, в этом стихотворении Черного Зайца один шаг. Только один короткий шажок. Но сделав его возможно только движение в два противоположных направления - вверх и вниз, к полной пиздоватости и чистому рассудку Автор явно шагнул в первом направлении. Движение к чистому рассудку и сверхчеловечности Черному Зайцу явно недоступны, а его поэтические потуги есть не что иное, как бестиализация разума, его полная деградация.
С чем его и поздравляю.

Шаня Помазов: Нет ничего страшнее страха. Страх созидания, в данном случае, сочинительства - опасность!
Маниакальная идея, внушенная страхом что ты не поэт, и есть самая большая опасность. Сейчас пафос общеобязательной ортодоксальной истины обнаруживается везде, в общественном транспорте, на работе, в общении по интернету, в крайних формах пиздоватости и в догматах традиционализма. Страх всегда делит этот малоустроенный мир и человечество на две части, на два враждебных лагеря. Это есть военное деление. Деление на боящихся и небоящихся ничего, называемых в народе - ебанутыми. Страх ни в коем разе не допускает сосуществования разных идей и миросозерцаний. В данном великолепном произведении Алло, силы страха унифицируются, представляются непомерными, растут от строчки к строчке. И даже финальный укус за жопу некого субъекта женского пола, никак не смягчает это впечатление, не облегчает страдания поэта, не упрощает его внутренней борьбы.